Мемориал стена скорби

Репрессии не щадили ни талант, ни заслуги перед Родиной, ни искреннюю преданность ей, каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения. Миллионы людей объявлялись «врагами народа», были расстреляны или покалечены, прошли через муки тюрем, лагерей и ссылок.

Это страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти и, тем более, невозможно ничем оправдать, никакими высшими так называемыми благами народа.

В истории нашей страны, как и в любой другой, немало сложных, противоречивых этапов. О них спорят, обсуждают, предлагают разные подходы для объяснения тех или иных событий.

Это естественный процесс познания истории и поиска истины. Но когда речь идёт о репрессиях, гибели и страданиях миллионов людей, то достаточно посетить Бутовский полигон, другие братские могилы жертв репрессий, которых немало в России, чтобы понять – никаких оправданий этим преступлениям быть не может.

Политические репрессии стали трагедией для всего нашего народа, для всего общества, жестоким ударом по нашему народу, его корням, культуре, самосознанию. Последствия мы ощущаем до сих пор.

Наш долг – не допустить забвения. Сама память, чёткость и однозначность позиции, оценок в отношении этих мрачных событий служат мощным предостережением от их повторения.

Поэтому два года назад Правительством Российской Федерации принята Концепция государственной политики по увековечиванию памяти жертв политических репрессий, создан Фонд памяти.

Идея о памятнике жертвам политических репрессий родилась ещё в далёкие годы «оттепели», но такие мемориалы стали создаваться только в последние десятилетия.

Сегодня в центре столицы мы открываем «Стену скорби». Грандиозный, пронзительный монумент – и по смыслу, и по своему воплощению. Он взывает к нашей совести, нашим чувствам, к глубокому, честному осмыслению периода репрессий, состраданию их жертвам.

Огромная благодарность автору монумента – скульптору Георгию Вартановичу Франгуляну, правительству Москвы, взявшему на себя основные расходы по финансированию, гражданам, которые внесли свои личные средства на создание памятника.

И в заключение хотел бы попросить разрешения у Наталии Дмитриевны Солженицыной, хотел бы процитировать её слова: «Знать, помнить, осудить. И только потом – простить». Полностью присоединяюсь к этим словам.

Да, нам и нашим потомкам надо помнить о трагедии репрессий, о тех причинах, которые их породили. Но это не значит – призывать к сведению счетов. Нельзя снова подталкивать общество к опасной черте противостояния.

Сейчас важно для всех нас опираться на ценности доверия и стабильности. Только на этой основе мы можем решить задачи, которые стоят перед обществом и страной, перед Россией, которая у нас одна.

Хочу ещё раз поблагодарить автора памятника, хочу поблагодарить всех, кто принял участие в создании этого монумента. Он важен для нас, важен для всей страны сегодня и ещё важнее для молодых людей, для завтрашнего, для будущего России.

Большое спасибо.

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые дамы и господа! Братья и сестры!

Сегодняшнее событие, собравшее нас вместе у этого монумента, побуждает ещё раз задуматься о страшной трагедии, происшедшей в России в ХХ веке. Мы знаем, что происшедшие трагические события ещё долго будут осмысляться, но год столетия революции должен стать особенно важным для такового осмысления.

Вглядываясь в эти трагедии, мы задаёмся вопросом: как такое могло произойти? Почему жители одной страны, соседи, сослуживцы преследовали и убивали друг друга? Каким образом грандиозная идея построить мир свободным и справедливым привела к крови и беззаконию?

В то время люди мечтали о мире без эксплуатации, без бедности, без войн, о мире, где наука решит все проблемы и исцелит все болезни. Но мечта для многих обернулась кошмаром. В чём была ошибка? Не в том ли, что люди стремились построить гуманное и справедливое общество, отвергнув духовные основы человеческой жизни и поставив нравственность в положение, подчинённое идеологии, что привело к оправданию несправедливости и к жестокости на пути построения «светлого будущего»?

Опасность отхода общества от нравственных норм ведёт к кризисам. Эту точку зрения разделяют представители всех традиционных религий России, между последователями которых репрессивная машина не делала различий.

И сегодня всем нам следует осознать, что никакого светлого будущего не будет, если вновь в стремлении к таковому будущему уже под влиянием новых идеологий станет разрушаться нравственная и духовная основа человеческого бытия. Нынешнее поколение не имеет права на повторение исторических ошибок: ненависть не должна руководить нами в нашем стремлении построить мирную, справедливую и благополучную жизнь.

Потому и трагические страницы нашего прошлого не должны быть поводом для разжигания ненависти и усиления напряжённости, а осуждение террора не должно из нравственного акта превращаться в политический ритуал.

При этом мы призваны никогда не забывать об этих страшных событиях, ведь жертвы братоубийственной войны, голода, религиозных и сословных гонений – это не безликая масса, а абсолютно конкретные люди. Это наши предки, которые живут в нашей памяти, фамилии которых мы продолжаем носить и имена которых помним или должны помнить в наших молитвах.

Памятники нужны для исцеления человека. Приходя сюда, вспоминая трагические события нашей истории, люди не должны чувствовать уныние и отчаяние. Они должны думать о своих потомках и о том, какую страну и какую историю они оставят им в наследство.

Пусть Всемилостивый Господь поможет всем нам сделать правильные выводы из прошедших ста лет, из трагических событий, которые начались сто лет назад, и поможет нам никогда не повторять ошибок наших предков.

Да хранит Бог землю русскую от всех врагов видимых и невидимых!

<…>

Смотрите также

www.kremlin.ru

Проекты музея

На церемонии открытия присутствовали президент России Владимир Путин, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, мэр Москвы Сергей Собянин, члены Совета Фонда Памяти, политики, правозащитники, историки, деятели культуры и священнослужители, а также жертвы массовых репрессий — подопечные Социально-волонтерского центра Музея истории ГУЛАГа.

«Репрессии не щадили ни талант, ни заслуги перед Родиной, ни искреннюю преданность ей, каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения. Миллионы людей объявлялись «врагами народа», были расстреляны или покалечены, прошли через муки тюрем, лагерей и ссылок. Это страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти и, тем более, невозможно ничем оправдать, никакими высшими так называемыми благами народа, — сказал президент России, открывая мемориал «Стена скорби».

Частью мемориала стали природные камни из регионов России, чья история тесно связана с массовыми репрессиями ХХ века. Акцию, в ходе которой было собрано 173 камня из 58 регионов РФ, организовали Музей истории ГУЛАГа и Фонд Памяти.

В 2015 году Музей истории ГУЛАГа организовал открытый творческий конкурс на лучший проект памятника, на который было прислано 336 работ. Проекты 10 финалистов стали основной передвижной выставки «Стена скорби», которую Фонд Памяти показал в десяти российских городах.

«Стена скорби» – первый крупный проект, реализованный в рамках Концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий, принятой Правительством РФ в 2015 году на государственные средства и народные пожертвования.

Ежегодно в День памяти жертв политических репрессий у Монумента проходит акция "Колокол памяти".

gmig.ru

«Страшное прошлое нельзя оправдать никакими высшими так называемыми благами народа»

«Страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти. Тем более невозможно ничем оправдать: никакими высшими так называемыми благами народа, — заявил президент Владимир Путин на церемонии открытия памятника «Стена скорби», посвященного жертвам политических репрессий в СССР.  — Когда речь идет о репрессиях, о гибели и страданиях миллионов людей, то достаточно посетить Бутовский полигон, другие братские могилы жертв репрессий, которых немало в России, чтобы понять: никаких оправданий этим преступлениям быть не может».

Открытие памятника — тридцатиметрового двустороннего бронзового барельефа работы скульптора Георгия Франгуляна — прошло в День памяти жертв политических репрессий. Кроме политиков, правозащитников, историков, деятелей культуры и священнослужителей на открытие памятника пришли сами жертвы незаконных репрессий и их дети — всего несколько очень пожилых человек.

В своем выступлении Путин заявил, что последствия репрессий ощущаются до сих пор, им подверглись целые сословия и народы, рабочие, крестьяне, инженеры, военачальники, священники, государственные служащие, учёные и деятели культуры. «Репрессии не щадили ни талант, ни заслуги перед Родиной, ни искреннюю преданность ей. Каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения», — заявил он и добавил, что сама память, четкость и однозначность позиции в отношении этих мрачных событий «служит мощным предостережением к их повторению».

В конце выступления Путин процитировал слова также пришедшей на открытие Натальи Солженицыной: «Знать, помнить, осудить и только потом простить». После чего президент заявил, что нельзя призывать к сведению счетов и «снова подталкивать общество к опасной черте противостояния». Имя Сталина президент в своем выступлении не произнес — также как и кого-либо из виновников политических репрессий.

В свою очередь патриарх Московской и всея Руси Кирилл заявил на открытии, что «памятники нужны для исцеления человека». «Приходя сюда, вспоминая трагические события нашей истории, люди не должны чувствовать уныние и отчаяние, они должны думать о своих потомках и о том, какую страну и какую историю они оставят в наследство», — сказал патриарх.

Последним на открытии выступил член Совета Федерации, председатель Фонда памяти жертв политических репрессий Владимир Лукин.

После минуты молчания и возложения цветов к монументу он был открыт для посетителей. Напомним: памятник находится на пересечении проспекта Сахарова и Садового кольца.

прямая речь

«Искалеченные судьбы взывают к нашей памяти с мемориальной стены»

Выступление члена Совета Федерации Владимира Лукина на открытии памятника жертвам политических репрессий

— Человек слаб… И в эти минуты я не могу не думать о судьбе своей семьи. Особенно двух женщин. Обе — мои бабушки.

У одной из них, кроме моей мамы, было еще три сына. Старший был зверски убит в одной из стычек гражданской войны. Жизнь второго оборвалась здесь недалеко, в Коммунарке. Он попал в один из расстрельных списков 1937 года, подписанных пятью тогдашними членами ПБ Компартии, во главе лично со Сталиным. Третий, несмотря на бронь, которая выдавалась крупным ученым, вступил в ряды ополченцев и погиб, защищая Москву осенью 1941 года. Три сына — три смерти.

Младшая дочь — моя мать — была арестована в том же 1937 году, сразу после моего рождения. Ее пытали, как и моего отца. Но им повезло: в 1938 году, после падения Ежова, их освободили, и они оба успели принять участие в обороне Москвы. Отец был комиссаром 7-ой Бауманской ополченческой дивизии, памятник бойцам которой, как многие из вас знают, стоит на 242-м км Минского шоссе.

А его младший брат вынужден был после ареста моего отца отречься от него, чтобы спасти себя и остатки семьи.

Представьте себе чувства моей второй бабушки, сыновья которой не пожали друг другу руки никогда, даже на ее могиле.

И семей с такой или близкой судьбой было в нашей стране тысячи, сотни тысяч, если не миллионы. Сосчитать уже не возможно.

Это они, их искалеченные судьбы взывают к нашей памяти, нашей совести с мемориальной стены.

ХХ век для нашей страны — век великих побед, но и великих трагедий. О самой главной великой победе наше общество, молодое поколение знает достаточно хорошо, хотя и здесь есть свои пробелы.

О главной великой трагедии — массовых репрессиях, страшном терроре, связанном с революцией, гражданской войной, сталинской тоталитарной диктатурой, молодое поколение знает мало.

А это плохо. Невежество — это не аргумент, говорил Спиноза. Из невежества мудрых уроков извлечь нельзя.

Некоторые наши граждане считают, что ворошить кровавое прошлое — непатриотично. Убежден, что такое мнение ошибочно.

Родина и Истина — это понятия равновеликие. Нельзя любить Родину, не любя Истину. Не отличая добро от зла, правду от неправды, изуверство от человечности. Суверенное право на жизнь, безопасность, свободу и личное счастье человека не менее важны, чем любой суверенитет. Замечательно, что наша нынешняя Конституция начинается именно с этого нормативного положения.

«Все прогрессы реакционны, если рушится человек», — сказал поэт.

Только свободный человек может быть подлинным патриотом!

Нынешние и будущие поколения наших граждан должны, во-первых, знать об этой страшной драме. Нежелание знать — это интеллектуальная трусость, тяжкий моральный грех. И большая опасность. Ведь сокрытие истины — верный путь к рецидивам трагедии.

Во-вторых, важно помнить о том, что случилось со страной в ХХ столетии. Помнить о жертвах массового государственного террора — лучший способ избавиться от иллюзий о том, что все сложные проблемы страны можно решить быстро и резко — как любили говорить в то время — лихой «кавалеристской атакой».

В-третьих, надо ясно, решительно и необратимо осудить  деяния тех, кто раскрутил «красное колесо» массового террора. Им нет и не может быть оправданий. Даже с учетом того, что в этом кровавом карнавале во след своим жертвам исчезали и их палачи.

И, наконец, в-четвертых, — и это самое трудное — нам нужно постараться простить участников этой страшной исторической драмы.

Конечно, простить не их ужасные деяния, а приведшие к ним их трагические ошибки, их самообманы, их утопические фантазии.

По-моему, простить — означает, прежде всего, постараться изгнать из собственных душ атмосферу ненависти и нетерпимости ко всему иному, ко всему «не своему», ко всему «непонятному».

Избавиться от сладкой, но ядовитой иллюзии собственной уникальной правоты и непогрешимости.

Мы не можем изменить прошлое. Не можем сделать вид, что его вовсе не было. Но мы можем, помня о прошлом, постараться подавить вирусы озлобления и ненависти в самом себе.

И тем самым перекрыть доступ в настоящее и будущее кровавым страстям прошлого.

Память о страшной трагедии, которая произошла на нашей земле в ХХ столетии, должна стать частью нашей исторической памяти. Мы, наследники жертв массовых репрессий, благодарны всем тем, кто внес вклад в создание Монумента памяти.

В заключение мне хотелось бы поделиться с вами одной своей мечтой. Хотя я и понимаю, что она, скорее всего, утопична.

Я мечтаю, чтобы будущие президенты — гаранты Конституции РФ — и будущие омбудсмены нашей страны приносили свою присягу народу именно здесь, у этой стены перед этими трагическими ликами.

novayagazeta.ru

В Москве открыли памятник жертвам политических репрессий

30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, Президент России Владимир Путин принял участие в открытии мемориала «Стена скорби». Мемориал представляет собой барельеф с изображением человеческих фигур, которые символизируют репрессированных. На памятнике написано слово «Помни» на 22 языках. Территория вокруг мемориала вымощена камнями, которые привезли из бывших лагерей и тюрем ГУЛАГа.

На открытии «Стены скорби» Президент России Владимир Путин заявил, что политические репрессии — это преступление, которое не может быть оправдано никакими высшими благами народа.

Сегодня в столице мы открываем «Стену скорби» — грандиозный, пронзительный монумент и по смыслу, и по своему воплощению. Он взывает к нашей совести, чувствам, к осмыслению периода репрессии, состраданию их жертв, — заявил Путин во время открытия мемориала.

Глава государства отметил, что во времена сталинского террора миллионы людей были объявлены врагами народа, расстреляны или покалечены. Президент подчеркнул, что это страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти. Однако, как заявил Путин, помнить о жертвах репрессий — не значит подталкивать общество к противостоянию:

Сейчас важно опираться на ценности доверия и стабильности, — заявил российский лидер.

Владимир Путин адресовал слова благодарности авторам мемориала, а также всем, кто вложил средства в его создание, и правительству Москвы, на которое пришлась основная часть расходов. Вместе с патриархом РПЦ Кириллом и мэром Москвы Сергеем Собяниным президент обошел мемориал и возложил к нему цветы.

Также на церемонии открытия «Стены скорби» присутствовал сенатор, доктор исторических наук, бывший уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин. Он подчеркнул важность появления мемориала и сказал, что мечтает, чтобы будущие президенты, гаранты Конституции Российской Федерации, и будущие омбудсмены нашей страны приносили присягу народу именно здесь, у этой стены, перед этими трагическими ликами. При этом он считает, что эта мечта, скорее всего, утопична.

Ранее в СМИ было опубликовано обращение группы советских диссидентов и бывших политзаключенных, которые призвали не участвовать в открытии «Стены скорби» и других памятных мероприятиях, организованных Кремлем. Они заявили, что нынешняя власть в России только на словах сожалеет о жертвах советского режима, а на деле продолжает политические репрессии и подавляет гражданские свободы в стране:

Нельзя разделять жертв политических репрессий на тех, кому уже можно ставить памятники, и тех, кого можно пока не замечать, — подчеркнули диссиденты.

Мемориал «Стена скорби», посвященный памяти жертв политических репрессий, расположен на пересечении проспекта Сахарова и Садового кольца. Инициатором установки объекта выступил Фонд памяти. Создатель «Стены скорби» — скульптор Георгий Франгулян.

ruvera.ru

Ящик пандоры – Стена скорби – мемориал разжигания общественной розни (ч. 3)

В первой части мы сделали вывод о том, что мемориал — это часть либеральных политических репрессий (элемент определённого либерального «политического действия»).

И что такими же политическими репрессиями являются и политика десоветизации, декоммунизации, пропаганда того, что Сталин-тиран, а СССР — «неправильное общество».

Репрессии, как система подавления определённого поведения, будут в любом общество. Разница заключена в том, против чего они направлены — это и будет определять их справедливость или несправедливость, а значит и необходимость каяться и помнить страшные фрагменты истории.

Эту мысль мы пояснили во второй части:

• Если государственность не определилась в том, что справедливо, а что нет, и подавляющее большинство тех, кто живёт на одну зарплату (тем более, если её размер не превосходит среднестатистической), не поддерживает государственность в её декларациях справедливости, подтверждаемых реальной политикой в местном, региональном и общегосударственных масштабах, то в репрессиях, которые становятся средством сохранения власти кланов правящей в государстве мафии, начинает выражаться сама государственная антинародная политика как таковая.


• Если же государственность определилась в понимании справедливости и поддержка общества есть, то «репрессии» как таковые не могут быть ни целью, ни главным содержанием политики, которому должно быть подчинено всё прочее, но репрессии могут быть в некоторых исторических обстоятельствах средством поддержки содержательно определённой политики развития культуры общества в процессе преодоления того или иного кризиса.

Какую политику развития культуры поддерживают нынешние либеральные репрессии? В какую сторону они ведут культуру нашего общества?

«СОВПАДЕНИЕ? НЕ ДУМАЮ…»

Интересно, что начало возведения «Стены скорби» день в день совпало с месячной давности публикацией данных ВЦИОМ об отношении россиян к «сталинским репрессиям».

И хотя мы прекрасно понимаем, что это исследование для ВЦИОМ было неким госзаказом, который по идее должен был продемонстрировать осуждение большинством россиян репрессий — этого не получилось.

Данные таковы:

• 43% считают, что без репрессий нельзя было сохранить порядок в стране,


• 49% убеждены, что репрессии ничем нельзя оправдать.

И тогда возникает такое предложение: если общество по этому вопросу расколото пополам, если половина общества считает, что работники НКВД — это герои, которые спасали страну, уничтожая пятую колонну перед войной, выявляя предателей, диверсантов и вредителей, то почему бы тогда в Москве не поставить памятник Герою — работнику НКВД? Однако нельзя такой памятник не то что ставить, но в глазах очень многих «рукопожатных людей с хорошими лицами» такой вопрос даже задавать неприлично.

Получается, что в нашей стране можно ставить памятники людям, среди которых, безусловно, огромное количество предателей (просто по факту, по документам, которые сохранены, читайте, изучайте). Но нельзя ставить памятники тем людям, которые боролись с предательством внутри страны и выжигали его.

И ещё один момент. Всё это происходит в год 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Нам несколько раз докладывалось с самых высоких трибун, что этот год должен стать годом осмысления событий столетней давности и это осмысление должно привести к окончательному прекращению Гражданской войны, к примирению и согласию. Так неужели возведение «Стены скорби», оскорбляющей половину народа — это акт примирения и согласия? Да нет, совершенно очевидно, что дело обстоит ровно наоборот.

А теперь посмотрим, о ком скорбит либеральная часть общества около этой «Стены»?

А СУДЬИ КТО?

«О жертвах либерализма и его перспективах» http://inance.ru/2015/08/zertvi-liberalizma/

При открытии памятника Глава государства процитировал слова Натальи Солженицыной:

«Знать, помнить, осудить и только потом простить». Полностью присоединяюсь к этим словам, — сказал Путин (http://cupofnews.ru/98679-moskvichi-rasskazali-chto-dumayut-o-memoriale-stena-skorbihtml).

А член Совета Федерации, председатель Фонда памяти жертв политических репрессий Владимир Лукин заявил:

«Я мечтаю, чтобы будущие президенты — гаранты Конституции РФ — и будущие омбудсмены нашей страны приносили свою присягу народуименно здесь, у этой стены перед этими трагическими ликами».

А мы этого не хотим видеть. Кому они будут приносить присягу? Народу ли? Почему они берут на себя право судить Нашу Историю?

И хочется им напомнить монолог Чацкого из комедии Грибоедова «Горе от ума»:

«А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забыты́х газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют всё песнь одну и ту же,
Не замечая об себе: Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве
И где не воскресят клиенты‑иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?…(http://www.literaturus.ru/2015/08/monolog-chackogo-griboedov-chitat-tekst.html).

«Трагедия комедии и жизни Грибоедова» http://inance.ru/2015/01/griboedov/

Да, нам и нашим потомкам надо помнить о трагедии массовых репрессий, о тех причинах, которые их породили (см. внимательно вторую часть http://inance.ru/2017/12/stena-skorbi-02/). Но это не значит, что нужно призывать к сведению счётов. Нельзя снова подталкивать общество к опасной черте противостояния.

Этот мемориал — дурной пример. Наверное, рядом скоро появятся мемориалы жертвам «красного террора», «голодомора Украины» и «освободителям» из Третьего рейха, павшим на территории России во имя её освобождения от советского рабства. Вот куда ведёт поддерживаемая мемориалом тенденция.

Заметки на полях

Возведение этого памятника имеет ещё один подтекст.

Один из самых тревожных, на взгляд многих экспертов, сигналов — то, что называется это сооружение Стена скорби, что является калькой с известнейшей Стены плача. Видимо, это не может быть случайным, потому что и внешне это калька.

Собственно, ничего особенно авторского Франгулян не выдумал. Что же может стоять за подобного рода подражанием? Очевидно, что иерусалимская Стена плача — это место скорби для всех евреев мира в память об уничтожении Иудеи, разрушении храма Соломона, массовом убийстве иудеев Римской империей.

Нужно ли проводить такую аналогию с Советским государством, которое не могло состояться без участия евреев.

Ведь в революциях активнейшим образом участвовали евреи и после становления советского правительства многие из них вошли в его первый и последующие составы, а многие и многие другие евреи самоотверженно трудились во многих сферах советской культуры? Не будет ли это плевком в их сторону?

«Кто они — революционеры 1917 года» http://inance.ru/2017/10/revolyucionery-1917/

Подчёркивается, что это первый общенациональный монумент жертвам политических репрессий 30-х — 50-х годов. Вырезается период 20-х годов, который по накалу, несправедливости, жестокости репрессий значительно превосходил мифологизированные либералами 30-е.

Зато жертвам горбачёвской «перестройки» и ельцинских «рыночных реформ», число которых измеряется даже не миллионами, а десятками миллионов человек, мемориалов пока «не положено» — видимо «рожей не вышли». Не говоря уже про всё остальное (вспомним знаменитый «русский крест»).

Речь не о том, что одни жертвы «равноценнее», чем другие. Речь о том, что президент накануне выборов демонстрирует свою поддержку той «матрицы» отечественной истории, которая отрицает и диффамирует достижения её советского периода.

«Знать, помнить, осудить. И только потом — простить»?

Здесь ключевое слово — осудить. А судьи-то, извините, кто? Кто они, эта «совесть земли русской»? Вот эти, извините, «приватизаторы» 90-х и вся их «диссидентско-рукопожатная» обслуга, у многих из которых руки реально по локоть в крови? Хочет ли Путин стать соучастником этого «суда неправедных»? Или мы вскоре услышим и увидим от него нечто совсем иное? В любом случае, сидеть между двух или даже трёх стульев чаще всего приходится на штыках, а это — далеко не самая устойчивая властная позиция.

А теперь сравним наши цифры по репрессиям с цифрами других стран и тем, как там относятся к своей истории. И тут нашим либералам эта статистика не понравится.

ПОЛИТИКА ДРУГИХ СТРАН В ОТНОШЕНИИ РЕПРЕССИЙ

Возведение мемориала Стена скорби, что это, как не провокационный подарок нашим недругам, которые хотят уничтожить Россию? Посмотрите, как ведут себя другие страны, которые гордо чувствуют себя и в истории, и в современности — тот же Китай, например. Он что, много кается в репрессиях? Много монументов воздвигнуто в честь жертв «кровавого» Мао Цзэдуна? Китай делает всё совершенно правильно.

Даже если какая-то страна допустила какие-то негативные проявления своего исторического бытия, она ни в коем случае не должна это тиражировать, постоянно муссировать, каяться по этому поводу. Это путь в тупик. Это путь к тому, что наши недруги будут показывать на нас пальцами и говорить: вы смотрите, они сами признают, что они гнусны, подлы, что они от века убийцы.

Посмотрите, даже немцы после Второй мировой задвигают тему нацизма и своего покаяния за его зверства на задворки своей политической жизни (сейчас в тренде каятся потомкам советских воинов за невинно убитых солдат вермахта в Бундестаге — наш комментарий читайте http://inance.ru/2017/11/171120-26hronika/).

В этом ряду стоит и неумное решение с признанием вины за Катынь с опять-таки увековечиванием жертв-поляков, якобы павших от руки «преступных энкавэдэшников».

Про Катынь — смотрите ролик (он показывает некоторые механизмы управления лидером в обход его сознания):

Но если Катынский мемориал и биение себя в грудь по поводу Катыни зародились в другие годы, то в условиях нынешних, в условиях нескрываемо объявленной нам войны, это выглядит как-то иначе. Поэтому к прежним определениям — провокация и ложь — мы бы добавили ещё и предательство.

Если посмотреть на главных защитников «прав человека» в мире — США и Евросоюз, то у них, оказывается, есть свои скелеты в шкафу. А иногда их там целые горы, но «мировое сообщество» сознательно это замалчивает, не даёт этому протиснуться в СМИ, закрывает на это глаза и не оправдывается.

Достаточно вспомнить несколько исторических примеров тех же репрессий за рубежом, о которых страны не говорят, не вспоминают и уж тем более не ставят памятники.

Стоит ли говорить о колонизации Америки и истреблении индейцев? Ряд индейских организаций и историков в США утверждают, что численность индейцев с 1500 года до 1900 года сократилась с 15 млн до 237 тыс. человек — и в этом были замешаны не только Штаты, это ведь и было то самое «цивилизованное общество».

Получается, что демократия за несколько веков истребила действительно миллионы людей, живших на давно освоенной ими территории, а в «политических репрессиях» виноват только СССР и лично Сталин. Как ловко!

Великая французская революция стала образчиком той «свободы, равенства и братства» (масонский лозунг времён революции), за которую яростно борется то самое «мировое сообщество». Эти самые «Свобода, равенство, братство» по разным данным погубили в то время до 2 млн мирных граждан Франции и около 2 млн солдат, участвовавших в сражениях. Хороший пример репрессий, но Франция не стремится увековечивать этих жертв.

Свой скелет прячет и Англия, которая боролась и подавляла ирландцев, шотландцев, подминая их под себя. В середине XVII-го века треть всего населения Ирландии была истреблена в ходе гражданских войн, подавлений и репрессий.

Мировые революционеры — «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем…» http://inance.ru/2017/11/mirovye-revolyucionery/

Оливер Кромвель — тот самый полководец, который уничтожал ирландцев и шотландцев, а после — стал королём и этих территорий, и Англии в целом, установив по факту пожизненную личную диктатуру и казнив прежнего короля (читайте нашу статью — http://inance.ru/2017/11/mirovye-revolyucionery/).

Однако, какой памятник стоит в Туманном Альбионе — побеждённым тогда или победителю? Конечно, Кромвелю. Если эти примеры можно счесть далёкими от современных дней, то более «свежий» пример.

Запад больше всего нагнетает обстановку своей купленной пропагандой относительно так называемого «большого террора» в СССР — 1937 — 1938 годов, когда был самый пик преследований якобы миллионов ни в чём неповинных людей.

Но «мировое сообщество» по привычке ищет мельчайшую соринку в нашем глазу, а в своём не видит не то что бревно — целый лес.

В те же 1937 — 1938 годы в США разгоралась трагедия Великой депрессии (которая шла с 1929 по 1939 годы, но в этот период был самый пик), выходом из которой для США стала Вторая мировая война.

«Управляемый кризис 1929 года в США или как крах и панику превратить в дивиденды» http://inance.ru/2016/10/161025-upravlyaemiykrizis1929/

Самые незащищённые слои подверглись таким своего рода классовым репрессиям — рабочие теряли места, вынуждены были голодать, переезжать с детьми в поисках работы, люди умирали на улицах от голода. Огромное количество здоровых мужчин и женщин предпочитали «выйти в окно» — по городам прошлась волной суицидальная эпидемия, рождаемость резко снизилась.

В 1932 году в Детройте полиция и частная охранная служба Генри Форда расстреляла шествие голодающих рабочих, которые проводили голодный марш. Было убито пять человек, десятки ранены, неугодные были подвергнуты репрессиям. Но сегодня о преступлениях Америки против своих же граждан — забыли, был мировой кризис, и всё — говорят они. Есть только те преступления, которые мог совершить кто-то другой.

США намеренно скрывают реальное количество жертв Великой депрессии, но некоторые исследователи пытались эту цифру вычислить — с учётом тенденций демографического роста в разных странах за тот промежуток времени, динамики рождаемости в США, начиная с окончания Первой мировой войны и до начала Второй мировой, с учётом объёма миграционных потоков — «не досчитались» около 7 млн человек (https://mikle1.livejournal.com/674402.html, http://old.artyushenkooleg.ru/index.php?cID=297).

Ну, а дальше началась Вторая мировая война, когда японцы напали на базу Перл-Харбор. В Америке началась паника, доходящая до паранойи. Помните истории про «депортации народов», в частности, крымско-татарского? Это происходило в СССР во время войны, которая велась на нашей территории. На территории США военных действий не велось, однако депортации и концентрационные лагеря — были.

«Они — опасный элемент. Нет способов, чтобы определить их лояльность. Не имеет никакого значения, являются ли они американскими гражданами — они всё равно японцы. Американское гражданство не говорит о лояльности.

Мы всегда должны проявлять беспокойство по поводу японцев, пока они не стерты с лица Земли», — сказал после разгрома Перл-Харбора на экстренном заседании Конгресса генерал Джон Де Уитт, который командовал Западным военным округом.

Тогда-то и начались репрессии в США — каждый японец в глазах американцев стал врагом, который собирает информацию, а потом сдает её правительству Японии.

В 1942 году на территории семи штатов были возведены 10 концентрационных лагерей. Они были поставлены, как правило, в пустынях или индейских резервациях, обустроены наспех сколоченными бараками без водопроводов, отопления и канализации.

Надо сказать, что, кроме японцев, преследовались и немецкие эмигранты, и часть латиноамериканцев — они тоже были обвинены в симпатиях к врагу. В итоге только по официальным данным в лагеря были сосланы около 120 тыс. японцев и тех, у кого была хоть 1/16 часть японской крови.

Однако эти данные официальны со стороны США — японская сторона считает, что они занижены, как минимум, в два раза. А где памятники этим японцам?

А нет их. И у нас нет памятников выселению. Но у нас оно хотя бы было оправдано войной на нашей территории и реальным переходом на сторону врага подавляющей части мужского населения этих народностей.

«Евровидение 2016 и Выселение крымских татар в 1944 году — причины и последствия» http://inance.ru/2016/05/tatari/

Поэтому возникает вопрос: Тогда почему же на Западе стоят памятники всем, кроме репрессированных и убитых, а у нас наоборот — только и стремятся увековечить жертв «политических репрессий»? И почему Медведев подписывает такие постановления и концепции?

На Западе люди-то умные — никто себе голову не посыпает пеплом. Представьте, если они будут рассказывать ученикам или снимать фильмы про зверства собственных правителей. Как же рассказывать потом об «Отцах основателях» «блистающей мечты человечества»?

У них же Наполеон кто? Национальный герой. Хотя он за 15 лет своего правления пролил столько крови, что там не то, что Сталин — Ленин со Сталиным и все остальные вместе отдыхают.

«Четыре мировых войны (часть 1): Наполеоновские войны — Первая мировая война XIX века» http://inance.ru/2017/08/mirovie-vojny-1/

Вообще, когда у нас говорят про сталинские репрессии, особенно на Западе — они бы там посидели, помолчали — пускай лучше расскажут, сколько сотен тысяч, если не миллионов, было уничтожено во время так называемых инквизиций, когда еретиков сжигали сотнями на кострах. И сколько было уничтожено во время так называемых религиозных войн, например, гугенотов во Франции или кальвинистов в Швейцарии, или тех же лютеран в Германии.

Прежде чем говорить о кровавом коммунистическом режиме и сталинизме — посмотрели бы на себя, на свою католическую церковь, и на то, как они расправлялись с несогласными.

И в этом смысле нам непонятно — что у нас носятся с этой темой репрессий? Её давно пора закрыть. Ну, давайте Медведев ещё подпишет, чтобы увековечили память жертв «опричного террора» Ивана Грозного и выплатили компенсации их потомкам. Ну, делать что ли нечего больше? У нас что ли есть развитая экономика, нет проблем в медицине и образовании, хорошие дороги, особенно, на селе?

Почему на Западе не мусолят эти свои темы?

ПОСЛЕСЛОВИЕ

«Стена скорби» — этот мрачный Диснейленд является ничем иным как ответом «пятой колоны» на «Бессмертный полк». Это памятник-приговор, прививающий народу-победителю комплекс стыда и неполноценности с выходом на последующих политический суицид. Плюс вечное покаяние, непрерывный исторический прессинг, чтобы устроить нации коллективное наказание за уничтожение в 1937 году «перманентных революционеров». Потому мемориал — это средство разжигания общественного конфликта по политическому признаку, не говоря уже о том, что ещё и сам по себе — средство либеральных репрессий.

Вот уже и Польша готовится предъявить нам иск на сотни миллиардов долларов в отместку за её социалистическое развитие (помимо сноса памятникам совестским воинам, погибших за её освобождение), и Прибалтика не отстаёт…

После открытия памятника жертвам сталинской законности ещё несколько близких и далёких стран предъявят нам свои требования контрибуций. Все гиены политической карты мира оживились. Нас снова волокут на «гноище» коллективного покаяния за нашу историю, за индустриализацию, за Победу 1945 года!

Но до конца не понятно, кому и зачем нужно, чтобы в центре нашей столицы был хмурый и мрачный памятник, угнетающий одним своим видом?

В период военного и экономического шантажа со стороны США вместо «Стены плача» логичнее было бы поставить на проспекте имени творца водородной бомбы Сахарова (пусть он даже был диссидентом и агентом влияния Запада, но при этом никто не отрицает его великих научных заслуг, и это тоже наша история) коллективный памятник создателям и разработчикам советского атомного оружия, учёным, инженерам, управленцам.

А на будущее хотелось бы, чтобы в дальнейшем по поводу возведения такого рода объектов наша власть, которая рукой президента подписала ещё два года назад указ о возведении этой «Стены скорби», советовалась бы всё-таки с народом. В конце концов по Конституции у нас источник власти — народ. Существует такой механизм народного волеизъявления, как референдум по значимым вопросам, а вопрос, подобный возведению «Стены скорби», общество считает вопросом значимым. Только так власть сможет избежать подозрений в том, что её часть (и значительная часть, и влиятельная часть) намеренно занимается провокациями, разжиганием конфликтов, намеренно повышает градус ненависти в обществе.

После гибели СССР вся наша страна была покрыта болотом клеветы и лжи. Мазалось дёгтем всё: революция 1917 год, Ленин и Сталин, коллективизация, индустриализация, достижения в культуре, великая Победа в Отечественной войне, партия, политика СССР, жизнь советских людей.

К усилиям наших извечных западных врагов добавились доморощенные — Солженицын, Волкогонов, Радзинский, Сванидзе, Рой. Медведев, Млечин и иже с ними — целый легион лжеписателей и лжеисториков.

«Как только рухнул Советский Союз — писал Зиновьев в «Русской трагедии» —…нас стали преподносить в самом ужасающем виде как дураков, уродов, воров, холуев, бездарностей, преступников и т.д. Достижения прошлого, ещё не так давно потрясавшие мир, стали сознательно замалчиваться и разворовываться… Сложилась устойчивая линия. — не только извратить коммунизм и превратить его в сознании людей в некое исчадие ада, но и вообще вычеркнуть из истории все следы его реальной роли, приписав врагам всё то положительное, что он сделал, и приписав ему все отрицательное, что вообще происходило и всё плохое, что творили сами его враги».

Фальсифицирование истории направлено на то, чтобы полностью изъять русских как особый великий народ из истории человечества.

Над этим стоит задуматься всем.

pandoraopen.ru

В День памяти жертв политических репрессий в центре Москвы открыт мемориал «Стена скорби»

30 октября в России — День памяти жертв политических репрессий. Тысячи людей приняли участие в траурных акциях, которые прошли по всей стране — там, где в годы «Большого террора» расстреливали людей, действовали лагеря и тюрьмы, где установлены мемориальные знаки. В центре Москвы на пересечении Садового кольца и проспекта Академика Сахарова открыта «Стена скорби» — бронзовый барельеф с изображением человеческих фигур и словом «Помни» на разных языках.

В церемонии участвовали президент России, патриарх Московский и всея Руси, представители других религиозных конфессий. Владимир Путин назвал политические репрессии преступлением, у которого нет оправданий. Глава государства напомнил о гибели и страданиях миллионов людей, о преследовании целых народов и сословий.

«Страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти и тем более невозможно ничем оправдать. В истории нашей страны, как и в любой другой, немало сложных, противоречивых этапов. Последствия мы ощущаем до сих пор. Наш долг не допустить забвения. Сегодня в центре столицы мы открываем «Стену скорби» — грандиозный, пронзительный монумент и по смыслу, и по своему воплощению. Он взывает к нашей совести, к нашим чувствам, к глубокому, честному осмыслению периода репрессий, к состраданию их жертвам. Я хотел бы попросить разрешения у Наталии Дмитриевны Солженицыной, я хотел бы процитировать ее слова: «Знать, помнить, осудить, и только потом — простить». Полностью присоединяюсь к этим словам. Нам и нашим потомкам надо помнить о трагедии репрессий, о тех причинах, которые их породили. Но это не значит призывать к сведению счетов. Нельзя снова подталкивать общество к опасной черте противостояния. Сейчас важно для всех нас опираться на ценности доверия и стабильности. Только на этой основе мы можем решить задачи, которые стоят перед обществом и страной, перед Россией, которая у нас одна», — сказал президент России.

www.1tv.ru

Крупнейший мемориал жертвам политических репрессий открыли в центре Москвы

Мемориал «Стена скорби» открыли в День памяти жертв политических репрессий в сквере на пересечении Садовой-Спасской улицы и проспекта Академика Сахарова. В торжественной церемонии приняли участие Президент России Владимир Путин, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл и Мэр Москвы Сергей Собянин.

«В истории нашей страны, как и в любой другой, немало сложных, противоречивых этапов. О них спорят, обсуждают, предлагают разные подходы для объяснения тех или иных событий. Это естественный процесс познания истории и поиска истины. Но когда речь идет о репрессиях, гибели и страданиях миллионов людей, то достаточно посетить Бутовский полигон, другие братские могилы жертв репрессий, которых немало в России, чтобы понять —​ никаких оправданий этим преступлениям быть не может», — сказал Владимир Путин.

Репрессии стали трагедией для народа, последствия которой мы ощущаем до сих пор. «Наш долг — не допустить забвения», — подчеркнул Президент России. Вместе с Патриархом Кириллом и Сергеем Собяниным он возложил цветы к мемориалу. В этот день к «Стене скорби» пришли около сотни человек, в том числе представители разных конфессий, правозащитники, чиновники.

«Стена скорби» скульптора Георгия Франгуляна стала крупнейшим мемориалом жертвам политических репрессий в России.

Это двусторонний горельеф с несколькими арками, составленный из многочисленных бронзовых человеческих фигур — жертв репрессий. Монумент установлен полукругом на специально подготовленной площадке. В длину он достигает 32 метров, а в высоту — шести.

По обеим сторонам от «Стены скорби» находятся бронзовые листы с текстом, на которых высечено слово «Помни» на языках бывших республик СССР, официальных языках ООН и немецком языке. На самом монументе нет ни цифр, ни имен.

Пространство мемориала облицовано различного вида гранитными плитами, дополняющими образ памятника, а площадь вокруг вымощена черным сланцем из Карелии. Кроме того, мемориал включает композицию «Плачущие скалы», расположенную за бронзовым горельефом. В ее основании — природные камни из 58 российских регионов, от Соловков до Колымы, связанных с историей репрессий. Там же высажены 10 голубых елей.

Перед стеной установлены семь гранитных столбов с прожекторами, лучи которых направлены в небо. По задумке скульптора свет прожекторов олицетворяет души погибших. В ночные часы монумент освещается специальными лампами с мягким желтым свечением.

После монтажа самого монумента было проведено благоустройство сквера — по проекту автора памятника. Общая площадь благоустройства составила 0,54 гектара. В сквере выполнен ремонт лестниц, установлена архитектурно-художественная подсветка.

Создание мемориала финансировалось за счет частных пожертвований, собранных Фондом увековечения памяти жертв политических репрессий, и столичного бюджета. Город обеспечил необходимую работу по проведению конкурса и организации строительства мемориала.

Общественная инициатива по возведению в Москве мемориала жертвам политических репрессий была поддержана Президентом России еще в 2015 году (указ от 30 сентября 2015 года № 487). Тогда же Музей истории ГУЛАГа провел открытый конкурс на создание лучшего проекта монумента. Всего было подано 336 заявок.

Лучшую из работ выбирало жюри, в состав которого вошли деятели культуры и представители общественных организаций. Среди них — правозащитники Людмила Алексеева, Алексей Симонов, Алла Гербер и Арсений Рогинский, писатель Даниил Гранин, член Совета Федерации Владимир Лукин, президент Фонда Солженицына Наталия Солженицына, главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов, кинорежиссеры Станислав Говорухин, Павел Лунгин, Владимир Бортко, Сергей Мирошниченко и другие.

Экспертную помощь жюри оказывали руководитель Департамента культуры Москвы Александр Кибовский, главный архитектор столицы Сергей Кузнецов, председатели комиссий Мосгордумы по монументальному искусству и культуре Лев Лаврёнов и Евгений Герасимов, президент Союза архитекторов России Андрей Боков, ректор МАРХИ Дмитрий Швидковский и другие специалисты.

www.mos.ru

ЮРИЙ ЖУКОВ: ЗАЧЕМ МОСКВЕ ЖУТКАЯ КОПИЯ ЕВРЕЙСКОЙ «СТЕНЫ ПЛАЧА» И ЧТО ОНА СКРЫВАЕТ (видео). «Стена скорби» в Москве – это ответ пятой колонны на Бессмертный полк (видео). Москва, стена скорби: кто были те «невинные» жертвы политических репрессий? | ГРУППА

«Четкость и однозначность позиции в отношении этих мрачных событий служит мощным предостережением к их повторению… Страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти. Тем более, невозможно ничем оправдать, никакими высшими так называемыми благами народа», – заявил Владимир Путин на церемонии открытия «Стены скорби», посвящённой политическим репрессиям времён СССР. Своим экспертным мнением об этом событии с Накануне.RU поделился доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН Юрий Жуков:

– Я к сооружению этой стены, повторяющей еврейскую «Стену плача» в Иерусалиме, отношусь категорически отрицательно. Под «политическими репрессиями» у нас понимают все аресты и суды по 58-й и 59-й статьям. А точнее, если раскрыть их пункты, получается 27 статей. Среди них – угон военного самолёта за рубеж, изготовление фальшивых денег и прочее. Все осуждённые по ним – «политические преступники».
Более того, в число «политических преступников» почему-то попадают и бандеровцы, и «власовцы», и те украинцы, которые служили в эсэсовской дивизии «Галиция», и те латыши, которые служили в двух эсэсовских дивизиях, и те латыши, которые сожгли Хатынь, и те полицаи, которые измывались над нашим народом на оккупированной территории, и так далее. И вместе с ними настоящие шпионы и настоящие диверсанты.
Всё это у нас почему-то скрывается за словами «сталинские репрессии». Я категорически против этого. Против еще и потому, что если не 80%, то 75% репрессированных – то есть арестованных, судимых и понёсших справедливое наказание – были действительно врагами нашей страны и нашего народа. Поэтому ни в коем случае нельзя абстрактно говорить о, видите ли, «невинных» жертвах «палачей, у которых руки по плечи в крови». Вот моё отношение к этой вздорной затее.
Кроме того, я считаю, что самым неприличным было появление у этой стены на открытии патриарха, потому что церковь не имеет права вторгаться в политику, это не её дело. Патриарх призывал к умиротворению, но создание этой стены есть призыв к разделению общества. Эта стена снова делит наше общество на тех, кто гордится нашим прошлым, и на тех, кто его ненавидит.
Эти лжедемократы, которые разжигают антисталинские страсти, никогда не будут говорить о жертвах столыпинской реакции, о тех 5 тыс. человек, которые были повешены без суда и следствия, о тех десятках тысяч человек, которые в 1907-1909 годах были отправлены на каторгу, высланы. Об этом они хранят молчание, потому что им предпочтительнее слабая отсталая царская Россия, чем одна из двух сверхдержав – Советский Союз. Главное ударить именно по нашему великому прошлому, облить его лишний раз грязью, чтобы люди забыли, что когда-то мы с гордостью говорили о том, что мы граждане Советского Союза, и за нами стояли и мощная экономика, и мощная армия, и возрастающий уровень жизни. Сегодня мы лишились всего этого, и нам предлагают сравнивать нашу жизнь чуть ли не с 17-м веком.
А если говорить про царское время, то нужно вспомнить и о депортации, которую провёл Столыпин – он отправил треть населения тех территорий, которые сегодня называются Украиной, в Сибирь и на Дальний Восток под предлогом, что он им предоставляет огромное количество земли. Но он не объяснил, что украинцы привыкли сеять хлеб, а хлеб на Дальнем Востоке не растёт, там растёт только капуста. Дальше – больше, были депутаты, которые выступили против правительственных заявлений – сосланы в Сибирь, отправлены в тюрьму. Казахи и киргизы, которые не захотели работать на фронтовых укреплениях в 1916 году, были расстреляны, повешены, сосланы. Была при царском режиме очень жестокая система управления властью. Вспомните 9 января 1905 года – люди идут на демонстрацию с портретами царя, с иконами и хоругвями, и в них по приказу царя стреляют и убивают. Вот олицетворение кровавого самодержавного режима.
У нас говорят – ах, была конституция при царе… До революции у нас была самодержавная монархия!
И был свод основных законов, который царь мог в любой момент перекрестить и ликвидировать. Жесточайшая самодержавная власть. Неслучайно во время переписи населения царь в листе написал о своей профессии: хозяин земли русской. Он – хозяин, не народ, а он.
Если сравнивать сталинский и царский периоды, то в России всегда было очень много жертв. И по политическим причинам, и по чисто уголовным. Но по политическим причинам царская Россия мало чем уступала советской власти, за исключением одного короткого периода 1937-1938 годов, когда действительно наши партократы – Хрущёв, Эйхе, Ежов, которые сегодня числятся жертвами политических репрессий, и проводили эти самые репрессии. Поэтому в 1938-1939 годах все эти первые секретари получили справедливое наказание.
Что уж говорить – в царской истории жертвы были не только у Николая II. Жертвы были и у Александров I, II, III и Николая I и так далее – вся дореволюционная эпоха заполнена политическими жертвами.
Более того, эти жертвы есть в самом доме Романовых: Петра III убивают, Ивана VI убивают, Павла I убивают. Судьба Александра I таинственна. Александра II убили не столько революционеры, сколько его сын, наследник будущий Александр III, который не хотел, чтобы наследовал престол сын Александра II от Долгорукой Георгий. Александр III умер от алкоголизма, Николай I отравился из-за того, что проиграл Крымскую войну. Чёрте что было. И каждый использовал уничтожение политического противника в своих целях. А Екатерина II убила мужа, незаконно захватила престол – и никто об этом не говорит. Она не имела ни малейшего права на русский престол, тем не менее, села.
Это не политические репрессии? Всё это – политические репрессии – и бироновщина, и всё, что происходило в 18 веке, и любые дворцовые перевороты.
Или вот более конкретный пример – разве не репрессии то, что сделал Александр I, когда отменил крепостное право в 1816 году в Истляндии, Лифляндии и Курляндии, то бишь Прибалтике, Эстонии и Латвии сегодняшней. Про русский народ он забыл, и только спустя 50 лет его освободили и от крепостной зависимости, и от земли. Это что, не репрессии разве, держать ещё полвека русского человека в рабстве? Тоже репрессии.
Я думаю, что сегодня нужно об этом знать, но не кричать на каждом углу, а также не забыть о том, кто, зачем и почему поставил эту чёртову стену. Нужно создавать новую сильную, могучую страну, а не воевать со своим прошлым. А всё, что у нас сегодня делается, – это бессмысленная и безумная война с прошлым, а прошлое убить нельзя. Оно какое было, такое и есть, таким и останется навсегда.
Наконец, 90-е, о которых тоже нынче «говорить нельзя» – это уже не прошлое, это, к сожалению, настоящее. И ползучая контрреволюция, начиная с 1991 года по 1993, и государственный переворот 1993 года, Чёрный октябрь, когда заговорщики разогнали парламент, стреляли по нему, уничтожили конституцию – во всём мире это рассматривается только как антиконституционный, антигосударственный переворот. У нас почему-то все, кто до сих пор держатся у власти, являются наследниками этого страшного события, но никто им ничего не говорит и не осуждает, хотя с точки зрения мировой практики, они все подлежат аресту и суду, как государственные преступники.

http://www.liveinternet.ru/users/herbstblatt/

*         *         *

«Стена скорби» — памятник-приговор, прививающий Народу-Победителю комплекс стыда и неполноценности.
Президент России Владимир Путин вместе с членами Совета по развитию гражданского общества и правам человека открыл памятник жертвам политических репрессий. Мемориал, созданный по проекту скульптура Георгия Франгуляна, возведён на пересечении проспекта академика Сахарова и Садового кольца. Комментирует главный редактор канала ДеньТВ Андрей Фефелов.

*         *         *

В начале 90-х невинными жертвами политических репрессий были объявлены все. Всех подстригли под одну гребенку совершенно не разбираясь — вор это и несун, убийца, настоящий вредитель или человек, которого оговорили соседи или подсидели на работе.
Сегодня, вот прямо в эти годы и дни мы видим, как вербуются, как действуют и как втягивают в сферу своего влияния простачков настоящие агенты влияния. В 30-40-х их называли «враги народа». Как разрушается страна, экономика стараниями этих агентов влияния — врагов народа. А врагами народа и страны эти люди, купленные финансируемые, поддерживаемые, науськиваемые против СССР действительно были. Это — справедливое название для них. Разве мало было диверсий, саботажа, прямых потерь из-за их деятельности? Экономических, технических, моральных?
А теперь вопрос — надо ли было изолировать от общества, как-то снижать отрицательное влияние на все этих врагов народа, потому что они действительно были врагами страны и народа? В тяжелейших послереволюционных условиях, когда на пороге была война внешняя, когда только что закончилась внутренняя — гражданская? Только больной на голову человек скажет, что не надо было.
И надо было не только изолировать их и тратить на их содержание госсредства, но и получать от них какую-то пользу. Вот мне писали в комментариях, что при Сталине мы жили бедно, где-то скудно, голодно. А этих надо было содержать в условиях Брейвика что ли?
Но это «враги народа», а что же о «невинных жертвах»?
Да, были и незаслуженно пострадавшие. Вернее, пострадавшие по своей глупости, доверчивости, случайно оказавшиеся не в то время и не в том месте. На чьих же руках их кровь? На руках Сталина и Берии? Нет, на руках «врагов народа» и прочей диссидентствующей интеллигентской публики.
Вы, те кто строит Стены скорби, кровь невинных жертв репрессий на руках ваших предков реальных и идейных.
Это вы, враги народа, вовлекали их в беседы подсовывали литературу, старались сагитировать их и вовлечь в свою деятельность. Это вы писали на них доносы и закладывали, когда вызывали на допросы вас. Это вы писали на соседей, что бы получить их лучшую комнату, а на начальство, чтобы занять освободившееся место. Делали ли это полуграмотные в те времена крестьяне и рабочие? Не смешите мои тапочки. Они с трудом расписаться-то могли в ведомости. Как-то царизм не озаботился об их образовании, а курсы ликбеза давали только начальное, слабое образование.
А как только врагов народа перестали ограничивать в их деятельности — страну развалили. Не буду здесь приводить печальных цифр, потерь населения за эти печальные годы. Кровь этих людей, не политических, а простых граждан СССР, на чьих руках?
Потомки «врагов народа» настоящие и идейные — это на ваших руках кровь и тех людей, что умерли в 90-х в по всей территории бывшего СССР, тех, кто погибли в бандитских стычках беспредела и внутренних и внешних войн. Ваша вина в развале экономики страны, в обнищании людей. в том, что развалено образование, медицина, в том, что наши старики побираются по помойкам, а вы устраиваете балы и празднования Хеллоуина. Это что, тоже кровавый Сталин сделал? Нет, его вина в том, что об был слишком мягок и не очистил страну полностьюк еще в 30-е. Но кадровый голод был в России всегда. Поэтому выжил Хрущев, которому Сталин писал:»Уймись, дурак,» — на его требования увеличить количество и план репрессий. И Хрущев был не одинок в сових порывах и делах.
И вы строите Стены скорби? Если Россия выживет, если она выстоит — эти стены и монументы будут называться «Стенами позора врагов народа». Детей будут приводит к ним и рассказывать о 30-х, 60-х и 90-х и о том, к чему приводит попустительство к иностранным агентам и врагам страны.

https://cont.ws/@maya-mel/

P.S.

VN:F [1.9.22_1171]

Rating: 0.0/5 (0 votes cast)

VN:F [1.9.22_1171]

gruppa-z.ru

Путин открыл мемориал "Стена скорби" в Москве

Президент РФ Владимир Путин открыл мемориал "Стена скорби" на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца в Москве. Частью монумента, автором которого является известный скульптор Георгий Франгулян, стали 170 природных камней из 58 регионов России.

— Нам и нашим потомкам надо помнить о трагедии репрессий, о тех причинах, которые их породили, — заявил Путин на церемонии, добавив, что это не говорит о необходимости сводить счёты и вновь подталкивать общество к опасной черте противостояния.

— Сейчас важно для всех нас опираться на ценности доверия и стабильности, — отметил президент.

Основу композиции составляют бронзовые фигуры, взмывающие вверх, а по краям скульптуры на разных языках высечены надписи "Помним". Мероприятие приурочено ко Дню памяти жертв политических репрессий в России.

Как ранее писал Лайф, указ о создании монумента президент подписал осенью 2015 года.

Топоркова Ирина

Донченко Алиса

life.ru

В Москве открыт мемориал памяти жертв политических репрессий «Стена скорби»

В понедельник, 30 октября, президент России Владимир Путин открыл на проспекте академика Сахарова в Москве мемориал памяти жертв политических репрессий «Стена скорби». Идея установки мемориала прорабатывалась с 2014 года.

Во время открытия мемориала Путин заявил, что репрессии нельзя ни забыть, ни оправдать «никакими высшими так называемыми благами народа».

«Каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения, миллионы людей объявлялись врагами народа, были расстреляны или покалечены, прошли через муки тюрем или лагерей и ссылок», — цитирует президента агентство ТАСС.

Президент вместе с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом и мэром Москвы Сергеем Собяниным возложили цветы к монументу. После выступлений, с которых началась церемония, была объявлена минута молчания, затем хор исполнил траурную композицию, передает "Эхо Москвы".

Мемориал «Стена скорби» подготовил скульптор Георгий Франгулян, идея его установки прорабатывалась с 2014 года. В сентябре 2015 года Путин поручил возвести мемориал на пересечении Садового кольца и проспекта Академика Сахарова.

«Конечно, странно, что у нас здесь, в Москве, до сих пор не решён вопрос с увековечиванием этих жертв. Надо, конечно, это сделать», — заявил тогда президент.

"НИ" опросили известных политологов с одним вопросом: нет ли противоречия между открытием памятника жертвам политрепрессий и многолетним возвеличиванием Сталина в нынешней России?

Марк Урнов, председатель Российского фонда аналитических программ "Экспертиза":

Противоречие начитается с государственной символики: посмотрите, гимн – советский, флаг и двуглавый орёл – имперские. Когда общество находится в переходном состоянии, неизбежны противоречия. Слава богу, стала пробиваться антисталинская позиция. Сразу изменить мировоззрение невозможно. В народе глубоко сидит авторитарный комплекс, многие видят в Сталине символ порядка и «крепкой руки». И в элитах существуют как просталинистские, так и антисталинистские настроения. Разногласия элит отражаются и в СМИ, и в общественном мнении. Я наблюдаю с огорчением за одними настроениями и с надежной – за другими. Государство с противоречивыми элитами и действует противоречиво.

Сергей Марков, политолог:

Всё нормально. Никаких противоречий я не вижу. Это – разные вещи. Сталин популярен среди населения. Люди хотят и требуют сильное государство. Вот сейчас смотрю сюжет: семья, ребёнок заболел. Взяли долг под квартиру. Долг вернули, квартиру отбирают мошенники. Государство бездействует. Грабёж со стороны бизнеса – государство бездействует. Низкие зарплаты у бюджетников, развалили медицину, образование и науку. Этим вызвана популярность Сталина, но это не означает призыва к репрессиям. В обществе неприятие репрессий, недопущение социальных классов к управлению. У нас – свобода слова, конкурентные выборы. Это говорит о том, что общество открыто и динамично развивается. Но страна в состоянии перегрузки – распался СССР, в девяностые разрушили инфраструктуру, внешняя агрессия со стороны Запада, на Украине – террористический режим. Перегрузки ведут к разлому: за Сталина – против Сталина. Поэтому требуют чётких решений. Без перегрузок разлом был бы менее жёстким.

Аббас Галлямов, политолог:

Власть пытается показать, что она преодолевает расколы прошлого и примиряет прежде непримиримых противников. Спрос на такую стратегию предъявляет подавляющее большинство граждан. Стоит обратить внимание на то, что монумент посвящён памяти «жертв политических репрессий». В названии не упоминается Сталин. Словно репрессии были сами по себе, а Сталин сам по себе. Избегая упоминания имени вождя народов в контексте репрессий, власть пытается по максимуму удовлетворить всех одновременно: и жертвы уважить, и поклонников «творчества» Сталина не обидеть.

Юлий Нисневич, профессор департамента политической науки НИУ-ВШЭ, доктор политический наук:

У нас существует пропагандистский штамп: Сталин – это «сильная рука», «эффективный менеджер». Но, одно дело острая пропаганда, другое – власть, которая признаёт: «перегибы были, но вещь полезная». Помните, у католиков была индульгенция, в православных храмах на стенах таблички с именами жертвователей (в основном – местных бандюков) – тоже, своего рода – индульгенция. Памятник жертвам репрессий для власти – попытка отмыться. Должно быть расследование, публичный процесс. А так – памятник поставили, вроде как признали «перегибы». Надо всю систему осудить!

Что касается заявления диссидентов, посыл мне понятен. Он такой, я бы сказал, идеалистическо-правозащитный. Но я не могу с ними согласиться. Установка памятника очень важна, репрессии не уходят из повестки дня, есть материальное (в хорошем смысле этого слова) подтверждение, признание того, что было. Это очень важно! Отказываться ставить памятник неправильно. Его появление на пересечении проспекта Сахарова и Садового кольца – огромный прорыв по отношению к тем событиям. Вчера была акция у Соловецкого камня «Возвращение имён». Она проходила уже в одиннадцатый раз. Исходя из логики заявления диссидентов – и этого делать не надо. Получается, если что-то делает власть – заведомо не хорошо. Это уже перебор. Любая идея очень важна – и таблички «Последнего адреса», и «Возвращение имён», и памятник жертвам репрессий. Слава богу, что это произошло. Конечно, они играют, чтобы получить индульгенцию. Классический вариант: вместо того, чтобы исследовать проблему, устроить публичный суд, серьёзно осудить режим Сталина, теперь можно сказать – «чО пристаёте?». Памятник жертвам репрессий установлен в центре Москвы.

newizv.ru

Инструмент памяти | Уроки истории XX век

Первый в России общенациональный мемориал жертвам политических репрессий, открытый в Москве 30 октября в присутствии первых лиц государства, появляется в сложной общественно-политической обстановке.

С одной стороны, такого рода мемориал является высказыванием государства о том, что «политические репрессии» — это национальная трагедия, забывать о которой нельзя (слово «Помни» на 22 языках — часть мемориала). С другой стороны, именно сейчас в России при молчаливом согласии государства происходит «ползучая реабилитация» Сталина, и все большая часть населения считает его роль в истории положительной. Российские и международные правозащитные организации говорят не только о наличии политических репрессий в современной России, но об их усилении в последние годы. Одновременно с открытием памятника в Петрозаводске идет суд над Юрием Дмитриевым, одним из наиболее деятельных собирателей и хранителей памяти о жертвах репрессий, дело против которого все знакомые с его обстоятельствами называют политическим. За несколько дней до открытия памятника его автор Георгий Франгулян записал обращение в поддержку Юрия Дмитриева.

Все это важно именно для анализа памятника как высказывания. Обычно такие монументы фиксируют достигнутый в обществе консенсус относительно трудных страниц прошлого, то есть оказываются завершающим этапом процесса его переосмысления. В России это переосмысление носит принципиально фрагментарный и противоречивый характер, определенных акцентов нет, как нет и консенсуса, а потому памятник помимо воли его создателей оказывается не носителем безусловного смысла, но участником полемики наравне с другими памятниками и мемориалами.

На окраине центра

Одним из самых дискутируемых обстоятельств, связанных с памятником, еще на этапе обсуждения проекта, было его расположение. По замечанию архитектурного критика Григория Ревзина, «памятник, чтобы он был заметен, нужно располагать в каком-то символическом месте. Вернее, он будет работать тем сильнее, чем более символическое место для него выбрано». Пространство на пересечении Садового кольца с Проспектом Сахарова таковым, безусловно, не является. 

По точному замечанию директора Сахаровского центра Сергея Лукашевского, выбранное для памятника место «на окраине центра» Москвы — очень хорошо отражает место, которое отводится памяти о советском терроре в коллективной памяти россиян. Отрицать важность этих событий невозможно, а потому их оттеснение на откровенную периферию (в условное Бутово или Коммунарку) вызовет слишком сильное сопротивление, с которым трудно будет спорить. Поэтому памятник нужно разместить в пределах Садового кольца — «большого центра» Москвы. В то же время постановка советского государственного террора в центр коллективной памяти означало бы необходимость полноценного переосмысления всего советского прошлого, в котором невозможно было бы остановиться на полпути и пришлось бы переоценивать основания современного российского государства, к чему власть сегодня не готова. 

Опыт других стран в мемориализации ключевых событий своей истории указывает на прямую связь положения мемориалов этих событий и их места в коллективной памяти общества. Эти мемориалы далеко не всегда располагаются в непосредственном символическом центре столицы — хотя место для одного из самых важных примеров такого рода, Мемориала жертвам Холокоста в Берлине рядом с Бранденбургскими воротами было найдено именно исходя из этих соображений. По этой же логике выбрано место для строящегося прямо сейчас Мемориала жертвам Холокоста рядом со зданием Парламента в Лондоне. 

Мемориал жертвам Холокоста в Берлине

Впрочем, названные примеры — скорее исключения. Исторические центры столиц городов как правило уже чем-то застроены, а к старой памяти в большинстве стран принято относиться бережно. Куда чаще важные мемориалы выносятся в символически важные места, а иерархия значение мемориализуемого события обозначается другими средствами. Мемориальный комплекс «Яд ва-Шем» в Иерусалиме размещен на Горе Герцля, рядом с могилой отца-основателя государства Израиль, национальным кладбищем и важнейшими музеями. Мемориал жертвам геноцида в Ереване расположен на холме Цицернакаберт, символически главенствующим над городом. Точно так же символически возвышается над городом Мемориал жертвам голодомора в Киеве или мемориал «Девять башен» в Назрани, посвященный жертвам советских репрессий против ингушей и чеченцев (в последнем случае значение репрессий в национальной памяти подчеркивается еще и тем, что «Девять башен» символически главенствуют надо всем комплексом «Мемориала памяти и славы»). Наконец, построенный Франсиско Франко мемориал в Долине павших, призванный символизировать примирение испанской нации после Гражданской войны, хотя и удален от Мадрида на 58 км, занимает огромное пространство 1350 гектар и поражает размерами сооружений.

Мемориальный комплекс «Девять башен». Назрань, Ингушетия

Другой способ увеличить силу монументального высказывания — поместить его в исторически важное место, пусть и не центральное или доминантное с пространственной точки зрения. Часто это символически важное место связано именно с мемориализуемыми преступлениями. Таковы выставочный центр «Топография террора» в Берлине, построенный на месте штаб-квартиры и тюрьмы Гестапо, Мемориал жертвам Холокоста в Вене, расположенный на территории средневекового еврейского квартала и над руинами сожженной в XV веке синагоги, или Парк памяти в Буэнос-Айресе, посвященный жертвам преступлений аргентинской хунты и расположенный на территории военного аэродрома, с которого совершались печально знаменитые «полеты смерти». В 2004 году комплекс зданий Школы механиков военно-морских сил (ESMA), в которых располагалась одна из главных тайных тюрем хунты и где погибли несколько тысяч человек был превращен в «Пространство памяти, популяризации и защиты прав человека». На 17 гектарах в центре Буэнос-Айреса расположился музей истории «Грязной войны» и штаб-квартиры аргентинских и международных правозащитных организаций. 

Со всех названных точек зрения место расположение «Стены скорби» подчеркнуто периферийно. Она находится не просто не в символическом центре, но на одном из самых неудачных мест в пределах «большого центра». Пространство на пересечении Садового кольца и Проспекта Сахарова никогда не мыслилось как площадь. По словам Ревзина, это «случайно возникший в процессе прокладывания Новокировского проспекта пустырь», место здесь «максимально ослабляет потенциальное значение памятника». Кроме того, располагаясь перед огромным и безликим фасадом бывшего Министерства авиационной промышленности СССР (пристроен к постконструктивистскому комплексу Даниила Фридмана в конце 1980-х) памятник оказывается подчинен ему, воспринимается как его придаток, а не самостоятельное художественное высказывание. 

Символический территориальный центр России — это, безусловно, Красная площадь. О том, что памятник жертвам репрессий должен быть установлен именно там, говорят с начала обсуждения этой идеи — такие проекты уже предлагались на конкурс, организовывавшийся обществом «Мемориал» в 1988-1989 годах. Сейчас в этом символическом центре находится только один мемориал — Мавзолей Ленина, основателя советского государства. (Примечательно, что мемориала победе на Красной площади нет, а могила Неизвестного солдата была размещена в Александровском саду и только в 1961 году.) Это логично, если считать современную Россию преемником именно СССР. В то же время открытие памятника жертвам государственного террора одновременно с присутствием на Красной площади инициатора этого террора довольно красноречиво свидетельствует об иерархии этих событий в предлагаемой россиянам модели коллективной памяти. 

Традицию размещения мемориальных комплексов на некотором удалении от центра в России иллюстрирует мемориал на Поклонной горе — это большой парк на возвышении, где исторически приветствовали важных гостей и где Наполеон безрезультатно ждал ключей от Москвы. Очевидных вариантов для сооружения аналогичного мемориального комплекса, посвященного памяти о репрессиях нет. Один из проектов, предложенных на конкурс в 1988-1989 годах, предполагал превращение в мемориальный комплекс Измайловского парка (первоначально ПКиО имени Сталина), располагающегося вдоль бывшего Владимирского тракта, по которому с XVIII века отправлялись этапы в Сибирь. В последнее время слышны рассуждения о том, что для создания «Парка советского периода», включающего мемориальный комплекс, идеально подходит территория ВДНХ.

Проект мемориального комплексам «Жертвам респрессий и беззакония» на шоссе Энтузиастов project.memo.ru

Главное место в Москве, символически связанное с историей государственного террора — безусловно, Лубянская площадь. Создание мемориала с использованием зданий Лубянки рассматривалось многими авторами проектов на конкурсе 1988-1989 годов. Именно поэтому установка Соловецкого камня на Лубянке в 1990 году была важной символической победой — по словам филолога Нины Брагинской, одного из основателей общества «Мемориал», этот камень «снес Дзержинского»: «Хотите верьте, хотите нет, а памятники воюют. (…) Положили камень — через год Дзержинского не стало». Однако иерархически комплекс зданий Лубянки продолжает главенствовать над площадью (построенный в этом году неподалеку и «освятивший», по выражению авторов ряда публикаций, Лубянку Собор новомучеников и исповедников российских с площади не виден). С точки зрения современных градостроительных практик, офисам спецслужб, безусловно, не место в центре современного мегаполиса, в них куда логичнее было бы разместить музей истории ГУЛАГа, однако, это дело не самого близкого будущего.

От дирижирования памятью к соучастию

Однако куда более важным, чем место расположения памятника, представляется вопрос о том, как именно он может «работать», чтобы максимально ясно сообщать закладываемый в него смысл. Этот вопрос выводит на куда более общую проблему функционирования средств монументальной пропаганды в современных условиях.

Как отмечают современные исследователи мемориальной культуры, монументальная пропаганда сегодня стремительно теряет то значение, которое она имела в начале и середине прошлого века. Национальные государства и тоталитарные режимы слишком активно использовали этот ресурс для решения пропагандистских задач и «монополизации памяти». «Отныне уже невозможно использование этой эстетики без понимания, что она «скомпроментирована», использована до конца самыми бесчеловечными режимами, — отмечает урбанист и социальный философ Елена Трубина (Места памяти, монументы и «новая» демократия // Топос. Минск, 2000, №3). — Можно сказать, что в XX веке нарастает разочарование в возможностях монументов и понимание, что возможности увековечивания памяти с их помощью в известном смысле исчерпаны». Как отмечает в послесловии к своей книге «Памяти памятников» (Москва, РГГУ, 2015) историк культуры Светлана Еремеева, если изначальной задачей монументов было пробудить память отдельного человека, сегодня «классические» памятники воспринимаются как берущие эту задачу на себя и освобождающие отдельного человека «не обременять себя личной ответственной памятью и рефлексией по поводу прошлого, а довольствоваться существованием формального поминального знака». 

Чтобы не восприниматься как пустые «поминальные знаки» современные памятники должны учитывать эти изменившиеся обстоятельства; в новых условиях они «работают» тем сильнее, чем более готовы не дирижировать памятью, но соучаствовать в ней. Неслучайно, поэтому, современные мемориалы все заметнее отходят от стилистики XX века, перемещая фокус внимания с собственно монументов на формы взаимодействия со зрителем и посетителем и все более соприкасаясь с пространством современного искусства и даже акционизма. Наиболее яркий пример — импровизированные мемориалы на «Площади мая» в Буэнос-Айресе. В центре этой площади, с 1970-х годов ставшей символом общественного противостояния государственному террору аргентинской хунты 1976-1983 годов, родственники репрессированных во время ежегодных маршей устанавливают разборные конструкции, вывешивая на них фотографии своих родных. Эта конструкция становится центром театрализованных мемориальных и политических акций.

Стихийный мемориал жертвам операции «Кондор» в Буэнос-Айресе

Попробуем рассмотреть описанную тенденцию на примере российских мемориалов, попробовав локализовать в ней «Стену скорби». Как представляется, ключевым моментом для различения старой (советской, тоталитарной) мемориальной традиции и новой (гражданской) служит противопоставление безличной (и «безучастной») памяти о жертвах и личной, предполагающей участие и взаимодействие («интерактивной»).

Пример предельно безличного памятника — могила неизвестного солдата в московском Александровском саду. Причем эта обезличенность вполне концептуальна и сознательна. «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен» — хорошая формула, позволяющая закрыть разговор о поиске и идентификации останков погибших, лежащих в братских могилах по всей стране. Этот страх перед личностным поминовением представляется не вполне случайным: безличный и вырванный таким образом из контекста частной и семейной памяти «неизвестный солдат» куда легче присваивается государственным культом, чем сотни тысяч и миллионы имен, сразу слишком заметно перетягивающие государственный культ в сторону частных историй и частной жизни вообще. Стоит помнить, что одной из причин, по которым 9 мая до 1965 года не был нерабочим днем, было нежелание Сталина давать слишком большую символическую власть поколению непосредственных участников войны — должное представителям этого поколения начали отдавать позднее, когда они уже вышли на пенсию и перестали быть активными членами общества.

Пример мемориального пространства, не предполагающего свободы форм выражения, но при этом ориентированного на личную память — открытый в октябре этого года «Сад памяти» на Бутовском полигоне в Москве. Этот мемориал (установленный без участия государства — на пожертвования потомка одного из расстрелянных здесь людей) воспроизводит привычные монументальные формы, но на его гранитных сводах, воспроизводящих расстрельный ров, выбиты имена всех расстрелянных, сгруппированные по дням расстрелов. Однако важно, что Бутово — это далеко не только «Сад памяти», но довольно многочисленная и живая православная община, созданная потомками расстрелянных (первый храм на прилегающей территории открыт в 1996 году, второй, включающий музейную экспозицию, в 2007 году), и активно действующий Мемориальный центр, среди задач которого — подготовка полноценного музея и полной базы данных пострадавших, собрание архива воспоминаний о преследованиях христиан в советское время и изучение международного опыта обустройства «мест памяти». В Бутово существует сложившаяся культура коммеморации со стороны родственников убитых, многие из которых приезжают сюда регулярно.

«Сад памяти» в Бутово pravmir.ru

Предельно личный, «народный» мемориал — кладбище Сандармох, организованное на месте расстрелов заключенных в 1937 году, обнаруженном Юрием Дмитриевым. Будучи не кладбищем, а лесным урочищем, где почти нет идентифицированных могил, Сандармох изначально предполагал самоорганизацию мемориального пространства и свободу поиска ее форм для родственников убитых. Одной из найденных форм стали «голубцы» — распространенные именно в Карелии столбы с крышей-домиком, на которых приезжающие в свободной форме помещают имена своих близких. Листки с именами вешают и просто на деревьях, нередко это даже не фиксация имени, а просьба к другим посетителям о помощи и взаимодействии — записки «ищем такого-то, расстрелян тогда-то». Также в свободной форме национальные общины устанавливают памятные знаки своим погибшим соотечественникам — полякам, немцам, финнам, евреям, казахам и так далее. Очевидно, такой народный характер мемориала по мере того, как он становится все более заметным в регионе, вступает во все больший диссонанс с официальными формами коммеморации. По словам местных активистов, региональные власти рассматривают проект «реконструкции» мемориала в традиционном гранитно-помпезном духе (по словам одного из собеседников, «закатать в гранит»), но на это в региональном бюджете пока не хватает денег.

«Голубцы» на урочище Сандарморх. Медвежьегорск, Карелия 7x7-journal.ru

Впрочем, не стоит воспринимать эту модель слишком линейно. Обезличенность может быть сильным средством универсализации высказывания. Мемориал жертвам Холокоста в Берлине — обезличенный, и это придает ему большую символическую силу. Однако частью этого мемориала является расположенный под ним Информационный центр, который как раз несет предельно личное «сообщение». Еще один способ сообщить обобщающему высказыванию личное качество — создание вокруг него в том или ином виде гражданского ритуала, как ежегодная акция «Возвращение имен» у намеренно обезличенного Соловецкого камня. Новая форма такой «конкретизации» памяти — создание при мемориале виртуального информационного центра, как это было сделано авторами сайта «Мемориальное кладбище Сандормох». (Сайт создан в рамках интернет-проекта «Карта памяти» обобщающего данные о всех известных на сегодняшний день захоронений жертв ГУЛАГа; этот проект сам по себе представляет собой важный пример виртуального мемориала жертв репрессий.)

Памятник Франгуляна относится к символическим высказываниям, стирающим индивидуальность жертв ради усиления обобщающего высказывания. «Главная идея скульптуры — говорит автор в интервью «Вечерней Москве», — ее обезличенность. Ведь жертвами стали миллионы людей. Здесь изображены не только люди, но и их души, слезы всего народа. И вся картина — картина ужаса». Бронзовая «Стена скорби», составленная из множества силуэтов, действительно, производит впечатление. Его усиливают подобия курганов, сделанные из карельских камней, закрепленных костылями, которыми крепят рельсы, — отсылка к прокладке заключенными железных дорог. Перед стеной установлены две «скрижали» со словом «помни» на 22 языках и каменные столбы-менгиры, символизирующие, по мысли скульптора, «молчаливых и несгибаемых свидетелей».

Памятник допускает даже возможность своеобразного «интерактива»: в бронзовой стене сделаны просветы-проходы в форме человеческих силуэтов, встав в которых посетитель может ощутить себя частью общей трагедии.

Символическое высказывание получилось, но его обезличенность не компенсируется ни списками имен, ни цифрами. При мемориале не предполагается создания информационного центра (фактически таковым является «Музей ГУЛАГа»), а из информации он несет только список связанных с историей ГУЛАГа 82 регионов России, из которых привезены использованные автором камни, и надпись о том, что мемориал «сооружен по Указу Президента Российской Федерации В. В. Путина на государственные средства и народные пожертвования».

Сознательно или нет, автор памятника робко вступает на поле диалога со зрителем и посетителем. На камнях в его удаленной части выбиты слова, восходящие к фразе Натальи Солженицыной, которую цитировал на открытии президент: «Знать, помнить, осудить и только потом простить». Четыре слова написаны на камнях вразнобой и похожи на надписи, нанесенные посетителями. Будет ли это воспринято как приглашение к разговору? Не исключено, что да; во всяком случае, было бы крайне интересно, если бы какая-то часть монумента могла бы стать пространством для таких высказываний. Отчасти это уже происходит: рядом с этими словами на камнях памятника кто-то уже приклеил листок со списком репрессированных членов своей семьи. 

Листок с именами репрессированных на «Стене скорби» Фото: Николай Эппле

Мемориал как совокупность практик

«Стена скорби» задуманная как носитель «резюмирующего» высказывания власти на тему трудного прошлого страны на деле оказывается участником более широкого мемориального процесса, в котором не один, а много участников. В ситуации, когда памятники жертвам террора соседствуют с памятниками его авторам, или монументами, установка которых диктуется очевидно сиюминутным политическим интересом (памятники Князю Владимиру на «Лужайке Никсона», Михаилу Калашникову в Оружейном переулке, Ивану Грозному в Орле, Сталину на Аллее правителей) значимость этих монументальных высказываний сама по себе крайне невысока. По большому счету эта значимость измеряется не фактом их установки (с такой же легкостью, их можно будет снести при смене политической конъюнктуры), а связанными с ними общественными практиками. 

Какими бы ни были мотивы, заставившие государство принять решение об установке памятника жертвам ГУЛАГа, он оказывается частью очень масштабной и набирающей размах общественной практики, связанной с памятью о репрессиях. Открытие «Стены скорби» 30 октября стало лишь одной — пусть самой важной и освещаемой в СМИ — из проходящих в эти дни по всей стране церемоний, связанных с сохранением памяти о репрессиях. Причем это сохранение происходит преимущественно в «интерактивной» форме. 29 и 30 октября акция «Возвращение имен» прошла в 38 городах России (в Москве в этом году в ней участвовало более 5000 человек) и ряде мировых столиц, а аналогичная ей акция верующих «Молитва памяти» — в 20 городах России. Рост внимания к теме репрессий заметен не только в увеличении числа гражданских акций. В этом году значительное число российских независимых СМИ объединились с обществом «Мемориал» для подготовки материалов, посвященных истории и осмыслению советского государственного террора.

Совокупность этих общественных практик и представляет собой общенациональный Мемориал жертвам советского террора. Важно и символично, что в центре этих общественных практик находится общество «Мемориал», выросшее из инициативной группы по созданию всесоюзного памятника жертвам репрессий, собравшейся в 1987 году. Его исследовательская, мемориальная, популяризаторская и правозащитная деятельность многие годы фактически выполняла роль нереализованной в России комиссии памяти и примирения — лучший аналог памятника в современных условиях. 

Процесс нарастания волны памяти в России уже идет. Как показывает пример других стран, пытавшихся, подобно России, замолчать свое трудное прошлое, остановить этот процесс едва ли возможно, и перемещение темы репрессий с окраины коллективной памяти в ее центр — вопрос времени. Если «Стена скорби» сможет вписаться в этот процесс — как свидетельствуют распечатанные листки с именами жертв, приклеенные посетителями к его камням, потенциал для этого у него есть, — тем лучше. Если не сможет, процессу пробуждения памяти это никак не помешает.  

urokiistorii.ru

---

Смотрите также

• 
  Выравнивание стен гипсокартоном без профиля
• 
  Как клеить мозаику на стену в ванной
• 
  Кто лежит в кремлевской стене
• 
  Обои на стену с камином
• 
  Ржавчина на стене как убрать
• 
  Как прикрепить картину к стене не испортив обои
• 
  Как очистить плиточный клей от стены
• 
  Стена на кухне из гипсокартона фото
• 
  Бегать по стенам во сне
• 
  Волна из гипса на стене
• 
  Оформление бумажными цветами стен