Берлинская стена горбачев


«Главную роль сыграл народ». Михаил Горбачев — к 30-летию падения Берлинской стены

Публикуется в журнале «Тайм» (на английском языке) и в «Новой газете» (на русском языке)

В ноябре 1989 года пала Берлинская стена, на протяжении десятилетий разделявшая не просто город, а целую страну, всю Европу. Это был год, когда история ускорила свой ход. В такие исторические моменты проверяется уровень ответственности и мудрости лидеров государств.

Назревшие в странах Центральной и Восточной Европы перемены получили мощный импульс от процесса демократизации в Советском Союзе. Требования людей приобретали все более решительный и радикальный характер.

Осенью 1989 года обстановка в ГДР стала без преувеличения взрывоопасной. Большие группы людей покидали страну, по существу шло массовое бегство в ФРГ через Венгрию и Чехословакию, которые открыли свои западные границы. В крупнейших городах люди вышли на улицы. Демонстрации были мирными, но нельзя было исключать срыва в насилие с неконтролируемыми последствиями.

В сентябре 1989 года я был в Берлине на праздновании 40-летия образования ГДР. Я почти физически ощутил недовольство людей существующим положением, когда стоял на трибуне, мимо которой шли колонны участников праздничного шествия.

Мы знали, что их заранее тщательно отбирали. Тем показательнее было их поведение. Они скандировали: «Перестройка! Горбачев, помоги!»

Фото: AP / TASS

Последующие события подтвердили: режим ГДР утрачивал позиции. Нарастали протесты и политические требования — от свободы выезда, свободы слова, роспуска существующих органов власти до воссоединения Германии.

И поэтому падение Берлинской стены не было для нас неожиданностью. То, что оно произошло именно 9 ноября 1989 года, во многом было результатом стечения обстоятельств и настроений людей.

В этих условиях советское руководство прежде всего исключило применение силы, использование расположенных в ГДР советских войск. В то же время мы сделали все возможное, чтобы процесс развивался в мирном русле, не нарушая жизненных интересов нашей страны, не подрывая мира в Европе.

Это было крайне важно, потому что после падения стены процессы в ГДР развивались все более бурно. В повестку дня встало воссоединение Германии. И это не могло не вызвать среди наших граждан беспокойства, а у многих — тревоги.

И исторически, и психологически такое беспокойство было понятно. Мы должны были учитывать народную память о войне, о ее ужасах и жертвах. Да, немецкий народ изменился, он извлек уроки из опыта гитлеровского господства и Второй мировой войны. Но есть вещи, которые из истории не вычеркнешь. Поэтому очень важно, говорил я канцлеру ФРГ Гельмуту Колю, чтобы немцы, решая вопрос об объединении, помнили о своей ответственности и о том, что необходимо уважать не только интересы, но и чувства других народов.

Беспокойство было не только у нас. Быстрого воссоединения не хотели союзники ФРГ по НАТО — Франция, Великобритания, Италия. Я понял это из бесед с их руководителями. В каждой стране, подвергшейся в свое время агрессии, сохранились почти на генетическом уровне опасения перед лицом увеличения мощи Германии, к чему неизбежно вело объединение ГДР и ФРГ. Для этого у них были серьезные исторические и политические основания, которые они, правда, не высказывали напрямую.

Думаю, европейские члены НАТО были не прочь затормозить процесс объединения руками Горбачева. Но я понимал, что сопротивление объективно неизбежному процессу и тем более попытки применить для этого — в любой форме — военную силу могут привести к непредсказуемым последствиям, к взрыву в самом центре Европы, возобновлению холодной войны — и кто знает к чему еще! Мы все были обязаны этого избежать.

Фото: AP / TASS

Сейчас, когда читаешь некоторые комментарии или воспоминания о том времени, может возникнуть впечатление, что процесс воссоединения прошел как по маслу, все пришло как манна небесная, что все это было чуть ли не результатом счастливых случайностей, а то и наивности некоторых участников. Но это не так.

Переговоры по формуле 2+4 (два германских государства, СССР, США, Франция и Великобритания) не могли идти гладко. Возникали острые споры, столкновения мнений, порой казалось, что дело вот-вот кончится непониманием, провалом этих переговоров.

Но оно завершилось успехом. Прежде всего потому, что участники этого сложного дипломатического процесса проявили и дальновидность, и смелость, и высокую ответственность.

И все же, когда меня спрашивают, кого я считаю главным героем того бурного времени, я всегда отвечаю — народ. Я не принижаю роль политиков, она была очень велика. Но главную роль сыграл народ, два народа.

Немцы, которые решительно и, самое главное, мирно заявили о своей воле к национальному единству. И, конечно, русские, которые проявили понимание чаяний немцев. Поверили, что сегодняшняя Германия в корне отличается от прежней, поддержали волю немецкого народа. Русские и немцы вправе гордиться тем, что после такого кровопролития сумели пойти навстречу друг другу. Без этого советское правительство не смогло бы действовать так, как оно действовало в то время.

Тогда мы подвели окончательную черту под холодной войной. Нашей целью была новая Европа, Европа без разделительных линий. Но пришедшее нам на смену поколение лидеров не смогло реализовать эту цель. В Европе не была создана современная архитектура безопасности, надежный механизм предотвращения и урегулирования конфликтов. Отсюда те болезненные проблемы и конфликты, от которых наш континент страдает сегодня. Я призываю мировых лидеров повернуться лицом к этим проблемам, вернуться к диалогу во имя будущего.

novayagazeta.ru

М. Горбачев. Берлинская стена

9 ноября 2004

Берлинская стена была символом холодной войны. Она материально олицетворяла железный занавес.
А падение «стены» 15 лет назад стало символом прорыва к новому мироустройству не только в Европе, но и в мире в целом, обещавшему прекращение опасного противостояния, снятие угрозы ядерной войны.
Когда я возглавил Советский Союз, на заседаниях Политбюро «стена» то и дело фигурировала в наших рассуждениях. Но первое время никому и в голову не приходило, что ее – если не дни, то годы – уже сочтены.
Построена она не по инициативе советского руководства, хотя, конечно, с его ведома. Уже тогда, при Хрущеве, в Москве понимали, что это не плюс в отстаивании преимуществ социализма. Но при тогдашнем накале противоборства с Западом посчитали ее сооружение необходимым: нельзя было поступиться ГДР’овским режимом.
Это было искусственное образование, прямое детище «холодной войны» – самой трагической ошибки, которой победившие фашизм нации позволили свершиться после такой Войны. Расчленение Германии (хотя инициаторами этого были не мы) и появление ГДР – это, по крайней мере советскими людьми, воспринималось как плата немецкой нации за преступления нацизма.
Справедливости ради всем надо при этом признать, что существование ГДР как союзника СССР позволило наладить такие отношения между русскими и немцами, которые сглаживали постепенно горечь, гнев, неприязнь и даже ненависть, оставленные военным лихолетьем. Экономическое, научно–техническое, культурное взаимопроникновение, сближение на уровне образования, в человеческом плане, браки, особенно в молодежной среде, знание языка – все это готовило почву к тому, что произошло, когда пришло время, – и произошло без кровопролития.
Без этого не было бы Московского договора 1970 года, не было бы «восточной политики» Брандта-Геншера, спокойно воспринятой и использованной Москвой.
О германской проблеме я думал с первых шагов политики перестройки также и во внешней сфере. И ГДР, и еще больше Западная Германия были слишком важной для нас величиной – и не только экономически. Установка была – на всемерное развитие советско-немецких связей. Однако принцип «нерушимости границ» оставался для нас неприкасаем.
Первые мои контакты с Гансом-Дитрихом Геншером, министром иностранных дел ФРГ, президентом Рихардом фон Вайцзеккером, делегацией СДПГ во главе с Вилли Брандтом, с другими многими западногерманскими деятелями, потом с канцлером Гельмутом Колем не оставляли без внимания эту проблему. Собеседники мои аккуратно и вежливо намекали на Берлинскую стену, имея в виду перспективу воссоединения нации. Я держался традиционно: есть официальные договоры, пусть работают, история так рассудила и тоже пусть «поработает» и… рассудит.
Мой визит в ФРГ летом 1989 года позволил мне лучше узнать страну и людей.
«Совместное заявление», которое мы тогда подписали с канцлером, уже намекало на возможность серьезных перемен. Но мы согласны были с Гельмутом Колем, что «единая Германия» появится, дай Бог, через 10 лет, а, может, и через 50. (Это за три месяца до падения «стены»!).
На пресс-конференции после переговоров в Бонне меня напрямую спросили: «А как со стеной?!». Я ответил так: «Ничего нет вечного под луной. Будем надеяться, что мы на правильном пути. Стена появилась в конкретной ситуации, и продиктовано это было не каким-то злым умыслом. ГДР законно решила тогда использовать свои суверенные права. Стена может исчезнуть, когда отпадут предпосылки, которые ее породили. Не вижу тут большой проблемы»…
Но история, на которую я привычно ссылался, уже забурлила, и не только «в подпочве», но и на поверхности. Советская перестройка дала кислорода новым, демократическим процессам в странах-союзниках. И, конечно, действовало мое предупреждение, сделанное в марте 85-го года на встрече с лидерами стран Варшавского Договора: вы – самостоятельны и отвечаете за свои действия, за свою политику перед своими партиями, перед своими народами, никакого вмешательства из Москвы отныне не ждите, его не будет. Я твердо держался сказанного тогда. И в этом убеждалось все большее число людей в Восточной Европе, хотя их «начальство» не очень было довольно предоставленной независимостью, которая означала ответственность, не прикрываемую извне.
Прорывы в «железном занавесе» начали возникать уже весной 1989 года: поток беглецов из ГДР на Запад приобрел массовый характер, а чехи и венгры не только ему не препятствовали, но явно содействовали.
За несколько недель, к осени 1989 года, в ГДР образовалось многотысячное, а потом и многомиллионное демократическое движение против хонеккеровского режима, а по сути – за воссоединение нации (хотя такой лозунг появился чуть позже). Какое еще доказательство нужно тому, что объединительный потенциал, зревший давно, достиг точки взрыва! Когда я посетил в начале октября Берлин по случаю 40-летия ГДР и стоял рядом с Хонеккером на праздничной трибуне, был поражен энергией, темпераментом, решимостью грандиозного шествия сотен тысяч немцев всех возрастов, включая членов правящей партии и ее молодежного Союза (их «комсомола»). Смысл этой манифестации единой воли невозможно было не понять! Мне стало предельно ясно, что режим обречен и часы истории все громче будут отсчитывать приближение того момента (употреблю шахматный термин), когда флажок упадет. Собственно процесс объединения Германии – с исторической точки зрения – надо действительно начинать с падения Берлинской стены. После этого он стал неудержим. Но поддавался регулированию извне и изнутри. В этом состоял главный пункт мировой политики конца 89-го и всего 90-го года.
«Игра» вступила в эндшпиль. «Игра» была очень не простая, временами острая. Надо было учесть слишком много самых разнообразных и пересекающихся интересов, умерять амбиции одних и преодолевать соблазн «посмотреть со стороны» у других. Опасным было форсирование процесса, но нельзя было и опоздать. Темп движения к единству определял мощный порыв всей нации. И остановить его можно было только танками с риском спровоцировать еще одну «большую» войну, которую уж Европа-то наверняка не пережила бы.
Не могу не отметить, что международное урегулирование германского вопроса с участием великих держав и других государств явило собой пример высокой ответственности политиков того поколения и их, так сказать, «качество». Им выпало на долю решать поистине судьбоносную проблему мирового развития. И они продемонстрировали, что это не только в принципе, но практически возможно, если руководствоваться – как лично я определил бы – «новым мышлением». Да, разногласия были, но не они определяли совместную работу партнеров.
При всем при том, когда меня спрашивают: кто главный герой в деле объединения Германии, я отвечаю, не колеблясь: русские и немцы. Без того, что произошло в их отношениях за послевоенные годы, выход на новую политику был бы просто невозможен.
О международных последствиях. Они – прямые и косвенные, ближайшие и долговременные.
Встретившись с президентом Дж.Бушем на Мальте, спустя месяц после падения «стены», мы договорились и о взаимном поведении в германском вопросе. И – что символично в этой связи – объявили об «официальном» прекращении «холодной войны». Протянули друг другу руки, сказав при этом: мы отныне не считаем свои страны противниками.
Через год в Париже «договором 23х» оформлено прекращение вооруженного противостояния в Европе.
Единая Германия, также спустя год, обрела политический статус, достойный наработанного ею после Войны экономического потенциала, стала общепризнанным членом в семье демократических держав, перестала быть реальным напоминанием о незавершенности достигнутого в 1945 году.
Убыстрился процесс реальной, демократической суверенизации стран Восточной Европы.
Высвободились блоковые тормоза европейской интеграции.
Вообще то, что созревало под крышей «холодной войны» и вскоре названо было глобализацией, прорвалось – фигурально выражаясь – через обломки Берлинской стены на новые просторы, приобрело дополнительную скорость, новый размах. Стала формироваться новая международная система… А как мы ее обустраиваем и распоряжаемся ее движущими силами – это уж другая история, конца которой пока не видно. Ликвидация Берлинской стены свою роль выполнила… и своевременно.

"Financial Times Deutschland", 9,11,2004г.

www.gorby.ru

Историки обсудили предпосылки и итоги падения Берлинской стены

2019-11-09T01:44+0300

2020-03-03T17:21+0300

https://ria.ru/20191109/1560744029.html

Историки обсудили предпосылки и итоги падения Берлинской стены

https://cdn23.img.ria.ru/images/realty/40459/82/404598253_0:58:3098:1801_1036x0_80_0_0_6620ea7c3eae8b52aaa3b2883f55fe23.jpg

РИА Новости

https://cdn22.img.ria.ru/i/export/ria/logo.png

РИА Новости

https://cdn22.img.ria.ru/i/export/ria/logo.png

БЕРЛИН, 9 ноя - РИА Новости. Историки из РФ, США, Франции и Великобритании обсудили в немецкой столице в пятницу предпосылки и итоги падения Берлинской стены, круглый стол состоялся в мемориале "Берлинская стена" в рамках празднования 30-летней годовщины "мирной революции" в Германии.Берлинская стена (Berliner Mauer) - инженерно оборудованная и укрепленная государственная граница Германской Демократической Республики, построенная на территории ГДР вокруг Западного Берлина и существовавшая с 13 августа 1961 года по 9 ноября 1989 года. Выступая на пресс-конференции 9 ноября, которая транслировалась по телевидению, представитель правительства ГДР Гюнтер Шабовски огласил новые правила въезда и выезда из страны. Он заявил, что граждане ГДР могут получить визы для немедленного посещения Западного Берлина и ФРГ. Сотни тысяч восточных немцев устремились к границе. Пограничники пытались сперва оттеснить толпу, но затем вынуждены были открыть КПП. Встречать восточных соседей вышли тысячи жителей Западного Берлина, они, в свою очередь, также массово переходили границу. Происходящее стало большим народным праздником.

"Это своего рода вечер "4+2", - пошутил, приветствуя публику, которая состояла в основном из людей старше 50 лет - настоящих свидетелей событий 30-летней давности, директор фонда "Берлинская стена" Аксель Клаусмайер, намекая на название договора об объединении Германии, в котором, помимо ГДР и ФРГ, участвовали и четыре державы-союзницы.

8 ноября 2019, 17:37Подкасты - Радио SputnikBreaking the Wall. Великий день ГерманииБерлинская стена была разрушена из-за случайности. Один из чиновников ГДР оговорился и объявил о свободном передвижении. В тот же час тысячи людей пришли, чтобы разрушить стену. Воспоминания очевидцев – в третьей части спецпроекта радио Sputnik "Берлинская стена".

Главное слово Миттерана

По словам профессора Сорбонны Корин Дефранс (Corine Defrance), у тогдашнего президента Франции Франсуа Миттерана события в ГДР вызывали "большие надежды и озабоченность". В Париже рассматривали массовые выступления граждан Восточной Германии, требовавших от правительства реформ и свободы въезда и выезда из страны, в контексте европейской ситуации. Миттеран был заинтересован в новой "восточной политике", пытался наладить связи с советским лидером Михаилом Горбачевым. Париж призывал к осторожности - слишком быстрые темпы немецкого воссоединения могли привести к путчу в СССР в целях смещения Горбачева, считает французский историк.

"Целью Миттерана было, совершенно очевидно, углубление и ускорение европейской интеграции. Экономическая и валютная реформа, Маастрихт. Маастрихт - это был ответ Миттерана на события в Германии, как для американцев, наверное, таким вопросом было НАТО", - заявила Дефранс.

7 ноября 2019, 13:02

Около 60% россиян не знают, кто возвел Берлинскую стену, показал опрос

Поддержка Горбачева

Михаилу Горбачеву удалось провести свою политику "перестройки и гласности" только благодаря поддержке советского народа, "население полностью поддерживало Горбачева и до, и после падения Берлинской стены", заявил российский историк, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова Александр Ватлин. Он добавил, что советские люди были информированы через партийную печать СССР о "бархатных революциях", которые проходили в странах соцблока, начиная от Венгрии до Румынии, словно "речь шла о чемпионате мира по футболу".

"Было сказано, что холодная война закончилась. И это было событие в цепи событий. Сначала были сокращены ракеты средней дальности, затем исчезла ведущая роль КПСС, ну, и где-то в середине должна была исчезнуть и Берлинская стена. Эти представления были немного визионистские... Горбачев не мог быть архитектором перестройки или "социализма с человеческом лицом". Он отвечал за демонтаж. Ему не нужно было многого для этого. Он мог оставить все идти своим чередом, что он и сделал в тот момент, когда просто спал (в ночь падения Берлинской стены - ред.)", - заявил российский эксперт.

9 ноября 2019, 00:48

Немецкий посол поблагодарил СССР за падение Берлинской стены

НАТО и Буш-старший

Настроения политической элиты в США после падения Берлинской стены "приобрели характер триумфаторства", заявила профессор Гарвардского университета в Кембридже, штат Массачусетс, Мэри Сэротт (Mary Sarotte). В итоге начавшиеся дискуссии о том, как должны выглядеть будущие трансатлантические отношения, несмотря на существования на тот момент самых разных предложений, связанных с реформированием системы европейской безопасности, свелись к тому, что президент США Джордж Буш-старший "настоял на том, чтобы НАТО осталось элементом будущего", причем "в том же самом виде".

"С его (Буша-старшего) точки зрения, это было очевидно, "мы выиграли борьбу, почему мы должны что-то менять?". Несмотря на то что публично он говорил о новом миропорядке, он сохранил очень много черт и признаков, и организаций из старого мира, привнес их в мир после холодной войны", - заявила Мэри Сэротт, добавив, что "Буш и (госсекретарь США Джеймс) Бейкер быстро пришли к решению, что помочь может только быстрое развитие, иначе Советы могут что-то организовать", и с этой стратегией должен был согласиться и канцлер ФРГ Гельмут Коль, который изначально полагал, что для объединения Германии понадобится 10-20 лет.

7 ноября 2019, 13:09Подкасты - Радио SputnikЗа стеной: как жил разделенный на две части БерлинПопыток пересечь Берлинскую стену было более 50 тысяч, лишь десятая часть стала успешной. Бежали по разным причинам – воссоединение семей и возлюбленных, поиски лучшей жизни. О самых необычных случаях – во второй части спецпроекта радио Sputnik "Берлинская стена".

Осторожность Тэтчер

"Она была женщиной, которая выросла во времена Второй мировой войны, у нее была определенная картина Германии, она с недоверчивостью относилась к идее "большой Германии". Поэтому она действовала в некоторой степени из страха или очень осторожно", - пояснил профессор британского университета Рединга Патрик Майджор (Patrick Major), комментируя отношение премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер к падению Берлинской стены и последующей дискуссии о германском единстве.

В Лондоне, несмотря на стремление идти в ногу с американскими партнерами, очень сдержанно отнеслись к итогам 9 ноября, считает эксперт. Британское правительство полагало, что объединение не должно быть проведено такими стремительными темпами, так как "развитие в восточной Европе не было завершено в ноябре 1989 года, и аргументация была такова, что нужно дождаться укрепления демократии в восточном блоке прежде, чем приступать к экспериментам над ГДР". Таким образом, в Лондоне "совершенно недооценили энергию низов в восточной Германии, и все произошло гораздо быстрее, чем ожидалось", добавил он.

8 ноября 2019, 10:44

Эксперт оценила процесс объединения Германии после падения Берлинской стены

ria.ru

Советник Гельмута Коля: Горбачев сдержал свое слово | Анализ событий в политической жизни и обществе Германии | DW

9 ноября 1989 года произошли два события, каждое из которых имело важное историческое значение: в полдень с пятидневным визитом в Варшаву прибыл канцлер ФРГ Гельмут Коль (Helmut Kohl) и большая немецкая правительственная делегация.

Польша стала первой страной-участницей Варшавского договора, которая провела свободные выборы. После победы движения "Солидарность" первым демократически избранным премьер-министром стал Тадеуш Мазовецкий. И Советский Союз в ответ не ввел войска в Польшу, как это было при Леониде Брежневе в августе 1968 года при подавлении "Пражской весны". Михаил Горбачев сдержал слово: Уже в 1985 году после похорон своего предшественника на посту генсека КПСС Константина Черненко он объявил своим союзникам, что больше не будет вмешиваться в их внутренние дела. 

Обещание Горбачева

Cдержал Горбачев и обещание, данное им Венгрии, которая ввела в 1989 году многопартийную систему, объявила о проведении свободных выборов, открыла свои границы, позволив десяткам тысяч граждан ГДР бежать через Австрию в Федеративную Республику Германия. События в Польше и Венгрии вселили в канцлера ФРГ определенную уверенность в том, что Советский Союз больше не станет вмешиваться в развитие событий в ГДР.

Хорст Тельчик долгие годы был советником Гельмута Коля

Гельмут Коль прибыл с визитом в Варшаву, чтобы отдать дань уважения первому демократическому правительству, пришедшему к власти в стране Варшавского договора, и создать новую основу для немецко-польских отношений. Коль считал, что они так же важны, как и отношения ФРГ и Франции. По этой причине запланированные переговоры в Варшаве имели большое политическое значение.

Во второй половине дня в Сейме состоялись первые переговоры федерального канцлера с новым премьер-министром Тадеушем Мазовецким, а затем с лидером движения "Солидарность" Лехом Валенсой и председателем парламентской группы "Солидарности" Брониславом Геремеком. Слова, сказанные в ходе встречи Валенсой, позднее стали пророческими. 

Массовое бегство граждан ГДР в ФРГ и непрекращающиеся многотысячные демонстрации в ГДР, по мнению Валенсы, стали началом процесса воссоединения Германии. Он прямо спросил Коля, что тот будет делать, если ГДР откроет границу? Не придется ли тогда строить стену уже самому канцлеру? Валенса был взволнован. Он не без основания опасался, что события в ГДР могут отодвинуть интересы Польши на второй план. Тем же вечером его опасения оправдались.

День, когда пала Берлинская стена

Спустя несколько часов после пресс-конференции Гюнтера Шабовски (член Политбюро Центрального комитета СЕПГ. - Ред.) в Восточном Берлине должна была открыться граница. Гельмуту Колю сразу же стало ясно, что в связи с этими событиями ему придется прервать визит в Польшу, и как можно скорее отправиться в Берлин. Перед ним встала задача с большой деликатностью объяснить принимающей стороне, что он должен прервать визит. Коль пообещал вернуться на следующий день. И он сдержал слово.

Необходимо было также решить техническую проблему: осуществить прямой рейс из Варшавы в Берлин на правительственном самолете бундесвера в то время было невозможно. Непосредственно в Берлин могли летать только самолеты страны-союзников (во Второй мировой войне - Великобритании, СССР, США и Франции. - Ред.). С помощью посла США в Бонне днем 10 ноября Коль смог пересесть на ожидавший его в Гамбурге американский самолет и вовремя добраться до Берлина.

После приземления в аэропорту Темпельхоф правительственная делегация из ФРГ тут же отправилась в Шёнебергскую ратушу в Западном Берлине. Перед ее зданием уже находились несколько тысяч берлинцев, которые встретили Коля оглушительным свистом. Но он оставался внешне спокоен. Бывшего канцлера ФРГ Вилли Брандта (Willy Brandt) его сторонники приветствовали бурными аплодисментами, а Коля безжалостно освистывали на протяжении всего выступления. Так что он был вынужден произнести риторически сдержанную речь.

Гельмут Коль на митинге в Западном Берлине, 10 ноября 1989 года

Во время речи Вилли Брандта меня внезапно вызвали к телефону. Посол СССР в ФРГ Юлий Квицинский попросил меня передать канцлеру еще до его выступления срочное сообщение от Михаила Горбачева: необходимо сделать все возможное для предотвращения "хаоса". Федеральный канцлер должен был успокоить людей. Я протиснулся сквозь толпу на небольшом балкончике ратуши, чтобы передать слова Горбачева Колю. После этого канцлер обратился к участникам митинга с призывом соблюдать осмотрительность. "Самое главное сейчас, - сказал он, - шаг за шагом, вдумчиво искать путь в общее будущее". Но его продолжали освистывать.

"Другой Берлин" приветствовал Коля овациями

Тем не менее вечер этого волнующего дня для федерального канцлера стал более счастливым. "Другой Берлин" собрался у Мемориальной церкви кайзера Вильгельма (Gedächtniskirche) и встретил Коля аплодисментами. После второго митинга канцлер попросил своего водителя отделиться от полицейского эскорта и отправиться к пограничному контрольно-пропускному пункту Чекпойнт Чарли (Checkpoint Charlie).

Берлинская стена перед Бранденбургскими воротами, 12 ноября 1989 года

За несколько сотен метров до КПП автомобиль остановился и мы продолжили идти пешком. Навстречу нам текли толпы людей и колонны "Трабантов". Как только в толпе узнали Гельмута Коля, его тут же окружили, прикасались к нему, смеясь и плача одновременно. Крики "Гельмут! Гельмут!" раздавались по всей улице. Вернувшись в машину, канцлер под глубоким впечатлением от волны симпатии, шедшей от жителей Восточного Берлина, с удовлетворением отметил: "Здесь можно понять, что люди думают на самом деле".

И все же канцлер осознавал, что сейчас он не может принимать поспешных решений. Слишком велика была опасность на этом этапе стремительно развивавшихся событий послать "неверные сигналы" и еще больше подогреть эмоции. В тот момент Восток и Запад внимательно наблюдали за тем, какой урок немцы извлекли из истории. Гельмут Коль, однако, не сомневался, что "именно сейчас и пишется всемирная история". И хотя никто не мог знать, в какой именно момент произойдет объединение Германии, "колесо истории вращалось быстрее".

Горбачев: Ход истории ускорился

11 ноября состоялся телефонный разговор федерального канцлера с генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым. Горбачев отметил, что изменения в Восточной Европе происходят гораздо быстрее, чем они оба могли предположить на последней встрече в Бонне в июне 1989 года. Каждая страна должна задавать свой собственный темп, добавил Горбачев.

ГДР, по его словам, сейчас нужно время, чтобы осуществить широкомасштабную программу преобразований на пути к свободе, демократии и отказа от плановой экономики. А все стороны должны продемонстрировать чувство ответственности и осмотрительности. Речь, как он выразился, идет об исторических изменениях на пути к новым отношениям и новому миру.

Однако очевидная беспомощность руководства ГДР и нарастающий поток мигрантов из страны побудили канцлера в своем правительственном заявлении в бундестаге Германии 28 ноября представить план из десяти пунктов по созданию общегерманской федерации. Коль поэтапно описал стратегию достижения этой цели, предполагавшую участие ГДР, четырех держав-победителей во Второй мировой войне и европейских партнеров.

План не содержал никаких конкретных сроков - это помогало избежать давления на партнеров на Востоке и на Западе. Мы предполагали, что весь процесс займет от трех до пяти лет. Но, в конечном счете, с момента падения Стены до объединения Германии прошло всего 329 дней. И все произошло абсолютно мирным путем - без единого выстрела.

Смотрите также:

 

  • Где проходила Берлинская стена

    Тропа вдоль Берлинской стены

    На протяжении долгих 28 лет Берлинская стена делила город на две части - Восточный и Западный Берлин. В 2019 году исполняется уже 30 лет со времен мирной революции в ГДР и момента падения этого символа холодной войны и раздела Германии. Там, где она раньше проходила, сейчас проложен 160-километровый исторический маршрут - Тропа вдоль Берлинской стены (Berliner Mauerweg).

  • Где проходила Берлинская стена

    Мемориальный комплекс

    Начинать поездку на велосипеде или пеший тур можно в любом месте и не обязательно проделывать весь маршрут целиком или за один раз. Можно выбрать какой-нибудь участок или проходить эту историческую тропу поэтапно. Стартовать можно в центре немецкой столицы, где на улице Бернауэр штрассе находятся мемориал и документационный центр "Берлинская стена".

  • Где проходила Берлинская стена

    Где проходила стена

    Почти шестикилометровый отрезок обозначен здесь такой двойной линией из булыжников, на которой на разных расстояниях друг от друга расположены бронзовые таблички "Берлинская стена 1961-1989" ("Berliner Mauer 1961-1989"). Выше надписи находился Восточный Берлин, ниже - Западный. Это помогает ориентироваться на месте.

  • Где проходила Берлинская стена

    Бранденбургские ворота

    Если от мемориала на Бернауэр штрассе проследовать по тропе в сторону нынешнего правительственного района Митте, маршрут проведет вдоль реки Шпрее мимо Рейхстага до Парижской площади и Бранденбургских ворот. Во времена Берлинской стены ворота находились между двумя частями города, став символом раздела Берлина, а после падения - символом воссоединения Германии.

  • Где проходила Берлинская стена

    Чекпойнт Чарли

    Попасть из одной части города в другую во времена существования Берлинской стены можно было через восемь контрольно-пропускных пунктов. Самый известный из них - Чекпойнт Чарли (КПП "Чарли") на улице Фридрихштрассе. Сейчас здесь можно увидеть реконструкцию 2000 года. Из-за большой популярности этого места атмосфера вокруг больше напоминает туристический "Диснейленд".

  • Где проходила Берлинская стена

    Дозорные башни

    Со стороны ГДР вдоль Берлинской стены было возведено более трехсот дозорных башен, на которых круглосуточно несли дежурство солдаты, готовые открыть огонь на поражение. Стоять оставили лишь три башни. Они находятся под охраной в качестве исторических памятников. Одна из них, возведенная из бетона в 1966 году, расположена около Потсдамской площади и открыта для посещения.

  • Где проходила Берлинская стена

    Истсайдская галерея

    Самый длинный сохранившийся участок Берлинской стены находится в районе Фридрихсхайн - знаменитая Истсайдская галерея (East Side Gallery). После открытия границы эти плиты были разрисованы художниками, став историческим памятником и постоянной галереей под открытым небом. Самым известным граффити здесь является работа Дмитрия Врубеля "Братский поцелуй".

  • Где проходила Берлинская стена

    Глиникский мост

    Большая часть тропы - 110 километров - пролегает вдоль внешней городской границы, проходившей между Западным Берлином и Бранденбургом. Особой достопримечательностью здесь является Глиникский мост через Хафель в районе Потсдама, на котором во времена холодной войны производили обмены агентов и политзаключенных. Одна из таких акций 1962 года легла в основу голливудского фильма "Шпионский мост".

  • Где проходила Берлинская стена

    Музей в пограничной башне

    Исторический маршрут проходит не только по городским районам, но из через пригородные леса, вдоль рек, по лугам и полям. Участки, где Берлинская стена пролегала за чертой города, часто становились местом рискованных попыток жителей ГДР бежать на Запад - например, переплыв через Хафель. Жизни в этих местах во времена существования Cтены посвящен музей в бывшей дозорной башне в Хеннигсдорфе.

  • Где проходила Берлинская стена

    Сакура вместо стены

    Некоторые участки на бывшей границе засадили сакурами. Деревья были подарены жителями Японии, которые тем самым хотели выразить радость в связи с воссоединением Германии. Весной полюбоваться их цветением можно, например, в районе Панков около моста на улице Борнхольмер штрассе, где находился первый КПП, открытый в ночь падения Берлинской стены 9 ноября 1989 года.

    Автор: Анн Термеш, Элизабет Грениэр, Максим Нелюбин


 

www.dw.com

О чем думали Тэтчер и Горбачев, когда рушилась Берлинская стена | Мир | ИноСМИ

При ближайшем рассмотрении история обычно теряет изрядную часть героического ореола. Возьмем, например, падение Берлинской стены - одно из тех грандиозных событий, которые предвещали крах коммунизма, конец холодной войны и объединение не только Германии, но и Европы вообще, расколотой за 40 лет до того советскими танками.

Сейчас, глядя на события двадцатилетней давности, мы думаем о них, как о процессе, планировавшемся, готовившемся и контролировавшемся государственными деятелями: генералами и дипломатами. На самом же деле, речь идет о хаотической и спонтанной реакции на происходящее, которую не могли предсказать (не говоря уж о том, чтобы управлять ей) ни в штаб-квартире 'Штази', ни в Кремле, ни в кабинетах западных правительств.

В то время я находился в Западном Берлине. Я помню напряженность, слухи, дикое возбуждение, помню, как жители Восточного Берлина в экстазе рвались на нейтральную полосу, помню озадаченные лица охранявших границу 'штази', которые неловко мялись под Бранденбургскими воротами, глядя на сотни пляшущих на Стене западных берлинцев. И еще я помню, что не мог понять, о чем же они - те, кто с той стороны, -думают, и о чем там, за много миль отсюда, на холодном востоке, думает Кремль.

Сейчас мы это знаем. Кремль был поставлен в тупик. Он давно утерял контроль над событиями, во многом потому, что Михаил Горбачев отказался вмешиваться в них. За шесть дней до падения стены Политбюро отчаянно пыталось не упустить вожжи. Обстановка, между тем, менялась на глазах. По словам шефа КГБ, на улицы Берлина готовились выйти полмиллиона демонстрантов. Удержится ли Эгон Кренц (Egon Krenz), новый партийный босс Восточный Германии, г-н Горбачев сомневался. А если Восточная Германия рухнет, то как объяснить происходящее простым русским? И как Москве удержать страну без помощи Бонна?

Министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, сторонник реформ, предложил наилучший выход: почему бы нам самим не разрушить Стену? Его коллега из КГБ сразу же выдвинул возражение: если мы это сделаем, нас не поймут построившие стену восточные немцы. Г-н Горбачев добавил еще одно: без стены Западная Германия скупила бы восток на корню.

Кроме того, была еще одна проблема: другие западные лидеры не хотели объединения. Они не могли сказать об этом напрямую, так как это шло вразрез с политикой НАТО, но зато они, по словам г-на Горбачева, пытались заставить Кремль наложить на эту идею вето.

Он знал, о чем говорил. За два месяца до того, Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) посетила Кремль со специальной миссией - не допустить объединения. Она доверяла г-ну Горбачеву, и была уверена, что он не выдаст ее секретов. Поэтому, попросив предварительно отключить запись и не вести протокол, она ему заявила прямо: 'Воссоединение Германии - не в интересах Британии и не в интересах Западной Европы'. Забудьте обо всем, что вы читали в натовских коммюнике. 'Нам не нужна единая Германия'. И не нужно изменение послевоенных границ в Европе. 'Мы не можем этого допустить, это дестабилизирует международную обстановку и поставит под угрозу нашу безопасность'.

К ее несчастью, стенографисты ее слов не забыли и сохранили их для истории. Теперь мы знаем, что 1989 год стал для Запада не меньшей травмой, чем для Востока.

Г-жа Тэтчер и Франсуа Миттеран (Francois Mitterrand) просто не понимали, что задумали русские. Французы были в полном ужасе. Почему Москва не препятствует воссоединению Германии? Миттеран и французская верхушка, как сообщали г-ну Горбачеву коллеги, окончательно перепугались. Жак Аттали (Jacques Attali) даже заявил, что если воссоединение произойдет, он эмигрирует на Марс.

Однако г-н Горбачев твердо решил не возвращаться к обычной для России реакции раненого медведя. Он не собирался посылать войска для поддержки старых коммунистических динозавров. Несгибаемого диктатора Восточной Германии Эрика Хоннекера (Eric Honecker) он считал 'засранцем'. При этом он наивно верил, что, если Россия позволит демонстрантам свергнуть старых диктаторов, народы Восточной Европы будут ей благодарны.

Его наивность можно понять. По словам советского диссидента Владимира Буковского, первым получившего доступ к некоторым документам Кремля, проблема была в том, что в действительности советское руководство никогда не знало, что же на самом деле думают массы. В отсутствие свободной прессы, партийцы верили собственной пропаганде, а КГБ сообщало им только то, что Кремль хотел слышать.

Все оказалось совсем по-другому, реакция в России была столь же хаотической и неуправляемой, как и на остальном континенте. На улицы выходили толпы, а коммунистические партии остались без единой политики, без плана и без руководства.

Именно это и волновало г-жу Тэтчер больше всего. Она, конечно, была всецело за свободу, но при этом любила порядок, предсказуемость и структуры вроде НАТО, в которых Британия могла играть первые роли. Сделка в Ялте, выделившая России и западным союзникам по сфере влияния, обеспечила - по крайней мере, Западу - 40 лет стабильности и процветания.

Увы, Востоку она процветания не обеспечила. Именно поэтому г-н Горбачев так стремился к переменам. Он понимал, что Москва не может больше поддерживать своих залезших в долги союзников. Он плохо переносил косность Восточной Германии, жестокость режима Чаушеску в Румынии, коррупцию в Болгарии Живкова. Вообще, г-н Горбачев, каким его рисуют эти документы, явно руководствовался гуманистическими соображениями. Этот человек, выросший в сталинской России, твердо намеревался покончить со сталинизмом в своей сфере влияния.

И ему, и его коллегам чрезвычайно льстил энтузиазм, с которым их встречали за рубежом ('по контрасту с тем, что собственный народ считал его ничтожеством', писал в своем дневнике советник Политбюро). Кремль не могли не изумлять возгласы 'Горби, Горби', оглашавшие Восточный Берлин во время злополучного празднования сороковой годовщины образования ГДР. Москва, вероятно, думала, что может получить сразу все: и заслужить благодарность Востока либерализацией системы, и заслужить благодарность Запада, выступая за демократию и права человека. В итоге с обеих сторон получила она только недоверие и подозрения.

Падение стены все изменило. Горбачев испугался. Торжествующий, как ему казалось, Запад (особенно Бонн) приводил его в ярость. Он жаловался, что Америка навязывает Варшавскому пакту 'западные ценности', и ругал канцлера Германии Гельмута Коля (Helmut Kohl) стремившегося к воссоединению. Для него, как и для г-жи Тэтчер, ситуация менялась слишком быстро. Но такова уж история - хаос и неподдающиеся контролю движущие силы.

__________________________________________________________

В какую сторону упала Берлинская стена? ("The Wall Street Journal", США)

Шеварднадзе считает, что в эпоху после "холодной войны" благодушие недопустимо ("Reuters", Великобритания)

Обсудить публикацию на форуме

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

inosmi.ru

Горбачев рассказал о значении для мировой политики падения Берлинской стены

Москва, 18 октября. Первый и последний президент СССР Михаил Горбачев рассказал, как снятие «железного занавеса» и холодной войны в 1989 году изменило мир. Именно в это время рухнула стена, разделявшая Берлин на западную и восточную части.

Горбачев отметил две опасные тенденции — пренебрежение международным правом и милитаризацию мировой политики. Он считает ядерную войну недопустимой. По словам Горбачева, «только безумец может ее начать».

Горбачев рассказал о значении для мировой политики падения Берлинской стены. Как пишет газета «Известия», неожиданностью падение Берлинской стены для Горбачева не стало. Он напомнил, что в ГДР шли массовые демонстрации под лозунгом «Мы — один народ».

«И разрушение стены стало шагом в движении к объединению Германии. А объединение Германии было лишь частью всеобъемлющего процесса окончания холодной войны, круто изменившего в то время жизнь Европы, да и всего мира», — подчеркнул он.

Как уточнил Горбачев, Москва и Запад не ожидали только одного: что история так невероятно ускорит свой бег.

«Я против любых стен. Одну из своих статей я так и назвал», — указал Горбачев.

По мнению политика, падение стены стало огромным шагом на пути к свободе.

«В этом смысле можно говорить о победе идей перестройки. И последствия падения стены, объединения Германии были для Европы и мира позитивными. В центре Европы исчез постоянный очаг напряженности. Отношения между нашей страной и Германией перешли на новый уровень во всех сферах», — добавил он.

Горбачев, комментирую мировую политику сегодняшних дней, подчеркнул, что видит пренебрежение международным правом и милитаризацию мировой политики.

«Элементарная истина: споры и конфликты между государствами должны решаться мирным путем. Надо садиться за стол переговоров и договариваться. А что на деле? Ультиматумы, вмешательство, военные интервенции. Все это — в обход ООН», — сказал он.

Кроме того, из интервью стало известно, что первый и последний президент СССР Михаил Горбачев в письменной форме обращался к лидерам России и Франции Владимиру Путина и Эммануэлю Макрону. 

«Я никуда не прячусь, не скрываю своего мнения. Реагирую на происходящее, высказываюсь в интервью, статьях, которые публикуются у нас и за рубежом. Иногда замечаю, что мои мысли находят отклик в словах и действиях лидеров», — уточнил Горбачев.

Бывший президент СССР добавил, что готовится к публикации его новая книга под названием «Будущее глобального мира», она уже переведена на несколько языков, и которая, как надеется бывший советский лидер, попадает на рабочие столы мировым лидерам.

«На мировых лидерах сейчас лежит огромная ответственность. Время, прямо скажу, тревожное. И это большой груз, в том числе человеческий, психологический. Знаю по своему опыту», — констатировал Михаил Горбачев.

Напомним, бывший советский лидер обратился к лауреатам Нобелевской премии мира с просьбой призвать лидеров ядерных держав вернуться к переговорам о сокращении и уничтожении ядерных запасов. В своем послании политик обратил внимание на глобальные актуальные проблемы и отметил, что «первостепенное внимание сейчас надо уделить проблеме ядерного оружия». 

riafan.ru

Горбачев: После падения Берлинской стены сбылись не все надежды | Новости из Германии о России | DW

Бывший президент Советского Союза Михаил Горбачев считает, что не все надежды, связанные с падением Берлинской стены, оправдались в полном объеме. Об этом он заявил на встрече с группой немецких бизнесменов и деятелей культуры, которая состоялась во вторник, 5 ноября, в "Горбачев-фонде" в Москве. Встреча была посвящена 30-летнему юбилею падения Берлинской стены, произошедшего 9 ноября 1989 года. "Люди тогда надеялись, что разделению Европы пришел конец. Они надеялись на наступление новой эпохи мира, сотрудничество, созидание. Они надеялись, что вся Европа станет нашим общим домом, но мы пока еще далеки от осуществления этих надежд", - сказал первый президент СССР.

Он подчеркнул, что немцы заявили о своих чаяниях и надеждах по объединению страны мирно. По словам Горбачева, немцы "продемонстрировали, что усвоили уроки истории, и наш народ пошел им навстречу, с пониманием отнесся к их устремлениям". Он указал, что главные герои объединения Германии - немцы и русские, которые перевернули трагические страницы истории.

Горбачев выразил сожаление, что за годы, прошедшие с момента падения стены, "в Европе не была создана надежная архитектура общей безопасности, система предотвращения и урегулирования конфликтов". Вместе с тем он надеется, что нынешний кризис в отношениях России и Запада можно преодолеть. Сегодняшнее поколение политических лидеров способно проявить мудрость и ответственность для восстановления диалога.

Смотрите также:

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    "Мост шпионов" в Потсдаме

    Знаменитый "мост шпионов" в Потсдаме, Глиникский мост, до сих пор сохранил следы разделения Германии, только они не бросаются в глаза. Исторически сложилось так, что западная половина моста выкрашена в темно-зеленый цвет, а восточная - в светло-зеленый. Сегодня по мосту проходит лишь административная граница между федеральными землями Берлин и Бранденбург.

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Снегоуборочная машина вместо танка Т-34

    На этом постаменте стоял танк Т-34, а внизу была надпись "Слава советской армии". В 1990-м году танк убрали, а год спустя на пьедестал поставили снегоуборочную машину, выкрашенную в розовый цвет. По замыслу художника, она символизирует мирную революцию 1989 года в ГДР - когда восставшие граждане перестали серьезно воспринимать насаждаемую им идеологию.

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Фрагмент стены

    На границе районов Кляйнмахнов (раньше это был Восточный Берлин) и Целендорф (Западный) сохранился фрагмент стены. Рядом стоит памятник жителям, погибшим при попытке бегства на Запад. На гранитной глыбе высечена надпись "Жертвам разделения Германии 1949 - 1989". Памятник был установлен в 1999 году. В 2009-м году его дополнили мемориальной доской с именами жертв.

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Веломаршрут в районе Шпандау на западе Берлина

    Большая часть веломаршрута проходит по бывшей контрольно-следовой полосе пограничных войск ГДР или по бывшей линии таможенного контроля со стороны Западного Берлина. Исторически значимые места, где сохранились фрагменты Берлинской стены, чередуются с пейзажами, в которых ничто уже не напоминает о временах, когда город был разделен на два мира.

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Велопроезд

    Для удобства путешественников маршрут разделен на 14 отрезков протяженностью от 7 до 21 километра. Начальный и конечный пункты каждого находится рядом со станциями общественного транспорта, прежде всего - городской железной дороги (S-Bahn). Провоз велосипедов в Берлине оплачивается отдельно, "велобилет" стоит от 2,50 евро (на два часа) до 4,80 евро (на весь день).

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Информационный указатель на маршруте

    На всем протяжении (даже в лесу) маршрута установлены информационные указатели. На создание веломаршрута ушло четыре года, он финансировался из берлинского городского бюджета по статье расходов "улучшение региональной экономической инфраструктуры". Арендовать велосипед в Берлине можно примерно за 12-15 евро в сутки.

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Историческая экспозиция в лесу

    Один из информационных стендов, а всего их 29, посвященных жертвам Берлинской стены - тем, кто погиб при попытке бегства на Запад. Эти стенды с краткими биографиями жертв дополняют уже имеющиеся памятники и мемориальные доски на территории бывшего Западного Берлина.

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Музей в бывшей сторожевой башне

    В районе Нидер Нойендорф сохранилась бывшая сторожевая башня, которую использовали погранвойска ГДР для наблюдения за ситуацией на границе между Восточным и Западным Берлином. Внутри выставлены артефакты тех лет, личные вещи пограничников, а также архивные фотографии.

  • Вдоль бывшей Берлинской стены

    Сторожевая башня

    Сторожевая башня - одна из немногих сохранившихся пограничных вышек на бывшей границе ГДР и Западного Берлина. Музей открыт ежедневео (кроме понедельника), но только в теплое время года - с апреля до конца сентября. Вход - свободный. От бывшей контрольной полосы рядом не осталось никаких следов.

    Автор: Владимир Есипов


www.dw.com

внучка Михаила Горбачева о падении Берлинской стены / Новости кино и телевидения / Russia.tv

30 лет спустя: внучка Михаила Горбачева о падении Берлинской стены

Девятого ноября весь мир отмечает 30-летие падения Берлинской стены. 28 лет 155 километров бетонной преграды разделяли не только государства, но и сотни тысяч семей, ломая человеческие судьбы. В "Прямом эфире" – жители бывших ГДР и ФРГ, участники смертельно опасных побегов, шокирующие секретные кадры исторических событий и даже внучка Михаила Горбачева Ксения, которая расскажет о своей жизни в Германии.

Собственный корреспондент Центрального Телевидения Вячеслав Мостовой, долго работавший в Германии до и после 9 ноября 1989 года и ведший прямые репортажи о падении Стены, сообщил, что о "новом порядке въезда и выезда граждан ГДР за рубеж" было заявлено как бы вскользь на вечерней пресс-конференции руководства СЕПГ. Уже ночью возможность беспрепятственно посетить ФРГ и Западный Берлин проверили тысячи восточных немцев. "Мы везли обломки стены в мешках, когда ехали в отпуск. Это был самый желанный сувенир в Москве", – вспоминает Мостовой.

10 ноября все европейские газеты вышли с кричащими заголовками на первых страницах, а вот советская пресса еще несколько дней хранила молчание. "Это событие стало для нас своего рода политическим Чернобылем, потому что ГДР считалась самым крепким звеном социалистического содружества, и оно рухнуло среди хаоса и бессилия властей этой страны", – поясняет журналист Игорь Белов.

Егор Кончаловский считает, что падение Берлинской стены стало первым событием, которое "коллективный Запад" воспринял всеобщим ликованием. Потом такой же восторг вызвал вывод войск из Афганистана и развал СССР. Сам режиссер был 9 ноября в Англии, и он утверждает, что сразу почувствовал на себе изменение отношения к советским людям.

Окна кухни в доме бизнесвумен, бывшего издателя популярных глянцевых журналов Регины фон Флемминг, выходили прямо на Стену. Она смотрела на ликующие толпы и плакала. Таких чувств, такого шока она не испытывала больше никогда: "Я родилась в 1965-м, и мое поколение было уверено, что Стена – это навсегда. Мы даже представить не могли, что ее не будет". Уже ночью вместе со всеми она поехала праздновать: "На Курфюрстендамм рестораны были открыты и пиво бесплатно".

Корреспондент программы Валентин Краснов вышел в эфир из Берлина, где празднование длится уже неделю. Столичные власти потратят на него более 10 миллионов евро. Главное мероприятие состоится в субботу у Бранденбургских ворот, там уже выстроена большая сцена. Ангела Меркель обратится к жителям столицы и поздравит со знаменательным событием всех немцев.  

О своей реакции на падении Берлинской стены и о том, что это значило для них, рассказали бизнесмены Ове Шаттауэр и Петер Кремер, актриса Ольга Егорова, музыкант Вячеслав Малежик, бывшие военнослужащие группы советских войск в Германии и многие другие. Главный редактор "Независимой газеты" Константин Ремчуков оценил не только политические, но и экономические причины события. Певец Юрий Лоза вспомнил, как тратил деньги на фестивале в ГДР в 1986 году ("У них все было! Для нас это была самая настоящая заграница") и не понимает радости восточных немцев по поводу воссоединения страны.

Журналист Зигберт Шефке был среди первых, кто 9 ноября попытался "пройти сквозь Стену". По его словам, пограничники явно еще не знали, что делать, и его друзья были уверены, что им сейчас выстрелят в спину. Габриелла Сазонова рассказала, как в 37 лет сбежала из Восточного Берлина, лишив себя возможности вернуться к семье. Хельмут Рихтер был хорошим пловцом и пересек границу по каналу, проведя – преимущественно под водой – четыре часа; он вышел на берег и потерял сознание. А корреспондент ВГТРК Александр Сладков поведал о бизнесе на остатках Берлинской стены, который организовали сейчас "товарищи из арабских государств".

Из-за какой ошибки Берлинская стена пала раньше намеченного? За чем с деньгами наготове стояли в очереди к российским журналистам японские туристы? Как вспоминал те тревожные дни президент России Владимир Путин? Какие проблемы, по мнению немецких гостей студии, возникли при объединении страны? И где сейчас сохранилась нетронутая часть Стены? Ответы – в "Прямом эфире".

russia.tv

Берлинская стена и Горбачев | Европа | ИноСМИ

В понедельник, 9 ноября исполнится 20 лет со дня падения Берлинской стены. В последние дни я прочитал в Guardian и The New York Times статьи тогдашнего героя дня Михаила Горбачева.

Без сомнения, Горбачев сыграл главную роль в событиях того времени. Однако есть большая разница, идет ли речь о содействии переменам, как это делал, к примеру, президент США Рональд Рейган, или просто отступлении перед реальностью.

Конечно, по-человечески понятно, что Горбачев пытается приукрасить тогдашнюю ситуацию и выдвинуть на первый план себя или весь Советский союз. Особо острый диссонанс вызывает его утверждение, что падение Берлинской стены могло произойти благодаря тем изменениям, которые начались в Советском союзе в 1980-е годы. Осмелюсь глубоко усомниться в этих утверждениях. Горбачев сам признает, что еще в июле 1989 года он считал, что проблема решится только в 21 веке. 

Если бы освобождение в Восточной Европе что-то значило для Горбачева и его окружения, он как лауреат Нобелевской премии мира не направлял бы в январе 1991 года вооруженные силы на подавление движения за свободу в странах Балтии. В этот же ряд входят кровавые события в  Баку, Тбилиси и других местах.

Поэтому и сейчас стоило бы сосредотачиваться не на факте падения Берлинской стены, а на более широком фоне. То, что за 20 лет ничуть не уменьшилось недоверие восточных европейцев к нынешней агрессивной политике России, признает и сам Горбачев в своей статье в The New York Times. Но делает из этого вывод, подтверждающий, что он до сих пор не понимает, что же случилось 9 ноября 1989 года. 

Он говорит о том, что (слишком) быстрое расширение Европейского союза и НАТО привело к появлению в Европе новых разделительных линий. Он не понимает, почему такие видные лидеры Восточной Европы, как Вацлав Гавел выражают недоверие внешней политике современной России.  Он не видит войны против Грузии, но слышит оправданную критику свободных и демократических государств. Создается впечатление, что Горбачев сожалеет, что Берлинская стена пала.

Перевод: Хейно Сарап

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram и получайте переводы самых ярких материалов зарубежных СМИ.

inosmi.ru

Горбачёв рассказал Le Figaro о неизбежности падения Берлинской стены — ИноТВ

По случаю 30-летия знакового события Михаил Горбачёв поделился с Le Figaro своими воспоминаниями, назвав мирное объединение запада и востока Германии «единственно верным решением». Кроме того, бывший президент отметил нелёгкий путь российской демократии, становление гражданского общества в стране и её готовность к диалогу с западными государствами.

Бывший президент СССР и лауреат Нобелевской премии мира Михаил Горбачёв рассказал газете Le Figaro о своих воспоминаниях, связанных с падением Берлинской стены в ночь с 9 на 10 ноября 1989 года. Об этом событии президента проинформировали только наутро, и хотя первые данные не давали полного представление о том, что произошло, было ясно, что «это что-то интересное» и «будет иметь очень серьёзные последствия». 

Тем не менее, подчёркивает Горбачёв, такой поворот не был неожиданностью: несколькими неделями ранее на праздновании 40-летней годовщины ГДР он «смог себя убедить в том, что недовольство режимом является массовым и глубоким». На заседании Политбюро все «абсолютно единогласно» решили, что «не может быть и речи» о применении силы, а советским войскам была дана команда не покидать мест своего размещения. Целью руководства СССР было «мирное развитие событий», при которых бы «учитывались интересы нашей страны и безопасности в Европе» как считает Михаил Горбачёв, это было «единственно верным решением». По словам политика, «именно так и должны происходить вещи в стране, где решения принимаются политическим руководством, которое несёт за них ответственность».

Бывший президент отметил, что вывод советских войск из Афганистана и реакция правительства на события в Восточной Европе являются звеньями одной политики «нового мышления», главным принципом которой является свобода выбора. Под влиянием перестройки начались изменения, которые зрели десятилетиями, и «соседние страны и наши друзья» получили права и свободы, «которыми уже наслаждались в СССР». Поэтому на укоры в том, что он отдал Восточную Европу, Горбачёв возражает: «Но кому я её отдал? Польшу полякам, Венгрию венграм, а Чехословакию чехам и словакам».

 

В то же время объединение Германии, по его убеждению, было «неизбежным»: немцы тяжело переживали разделение, стена разбивала человеческие судьбы и семьи. «С исторической точки зрения она была приговорена», считает бывший советский лидер, однако никому не удалось предсказать, что её падение произойдёт так быстро, поэтому процесс объединения не мог быть простым. Для многих соседей Германии это стало психологическим испытанием: «раны войны затянулись, но память о ней не исчезла». Усиление Германии вызывало беспокойство у Франсуа Миттерана, Маргарет Тэтчер и Михаила Горбачёва ещё и потому, что могло привести к нарушению равновесия в сфере безопасности Европы, поэтому было важно договориться об обеспечении незыблемости границ и принципах, регулирующих отношения стран.

 

Однако не стоит смешивать падение Берлинской стены и распад Советского Союза – как заявил в интервью для Le Figaro Горбачёв, это «совсем другая история», результат внутренних процессов в стране. По словам экс-президента, он «до конца боролся» за единое государство. Его, возможно, удалось бы сохранить, не случись в августе 1991 года путча, разжигаемого противниками перестройки, и последовавших за ним «безответственных действий руководителей, буквально разрубивших страну».

 

Когда французская газета попросила сказать, чем является «авторитарность» сегодняшней России — «шагом назад или запутанной эволюцией», — Михаил Горбачёв возразил, что не согласен с такой постановкой вопроса. «Не надо упрощать и сводить сложную российскую реальность к примитивным формулам», — подчеркнул политик. Он отметил, что, разумеется, нельзя идеализировать ситуацию, но в своих заявленияx 20-30 летней давности он всегда признавался, что русский «путь к демократии не будет лёгким, потребуются года или даже десятилетия». Сейчас в стране идут изменения, появилось гражданское общество, люди стали отстаивать свои права, и Горбачёв считает, что политическая система в конце концов подстроится под запросы населения. «Сейчас российские власти делают ставку на стабильность» — она важна для большинства россиян, но «на ней», отмечает бывший президент, «далеко не уедешь». Необходимость развития и прогресса ставит перед властью тяжёлую задачу провести их, не скатившись в хаос.

 

Как рассказывает издание, в своей новой книге Михаил Горбачёв предупреждает об угрозе войны, однако в интервью он подчеркнул, что здесь не нужно искать виноватых. Отношения между Россией и Западом сложные, но в них отсутствует идеологическое противостояние, налажены прямые экономические связи, доступна свобода перемещения, контактов, а также существует культурное сближение, при котором люди не видят друг в друге врага. Беспокойство бывшего президента вызывает «милитаризация международной политики».

 

По его словам, новой холодной войны можно избежать, но необходим диалог, который пытаются наладить мировые лидеры. Горбачёв замечает, что «с большим интересом» прочитал речь Эммануэля Макрона перед французскими дипломатами и разделяет некоторые мысли главы Пятой республики. Так, одной из ключевых его идей является то, что Россию надо считать европейской страной, без которой невозможно построить архитектуру доверия и безопасности в Европе. Последний советский лидер указывает, что разговаривал на эту тему с Франсуа Миттераном, но, «к сожалению, следующее поколение не возобновило наши обсуждения», а теперь Франция может помочь восстановлению доверия между Россией и Западом.

 

В заключение Le Figaro попросил рассказать об отношении советского президента к действующему президенту. Михаил Горбачёв напомнил, что Владимир Путин пришёл к власти, когда Россия была ослаблена и находилась в состоянии политического хаоса на фоне экономических неудач. Новый президент смог преодолеть кризис, и поэтому пользуется большим уважением среди населения страны. При нём в своей внешней политике Россия выбрала курс на многополярный мир. «Путин признаёт роль Запада в мировой политике и экономике, он готов к сотрудничеству», — заверил журналистов Горбачёв и подчеркнул, что попытки президента начать диалог не встретили должного понимания на Западе, где «комплекс победителя» не даёт правильно реагировать.

 

«Для оценки наших действий», по мнению бывшего главы СССР, нужно «принимать во внимания интересы России», потому что она «не согласится с второстепенной ролью» на мировой арене. Стране необходимы перемены, и «многое будет зависеть от выбора Владимира Путина». Михаил Горбачёв выразил надежду, что президент «сделает выбор в пользу демократии и расширения политических и экономических возможностей», потому что общество уже готово к таким изменениям и сможет ими воспользоваться.

russian.rt.com

Первый президент СССР о том, как падают и возникают стены — Российская газета

1989 год - год падения Берлинской стены. Но это падение произошло только в ноябре. Еще летом того же года на пресс-конференции после ваших переговоров в Бонне с канцлером Колем вас спросили: "А как со стеной?!", и вы ответили: "Ничего нет вечного под луной. [...] Стена может исчезнуть, когда отпадут предпосылки, которые ее породили. Не вижу тут большой проблемы". Какое развитие событий вы тогда предполагали?

Михаил Горбачев: Ни я, ни Гельмут Коль летом 1989 года, конечно, не ожидали, что все произойдет так быстро, не ожидали падения стены в ноябре. И, кстати, оба это потом признали. Я не претендую на звание пророка.

В истории такое бывает: она ускоряет свой ход. Она наказывает тех, кто опаздывает. Но еще сильнее она наказывает тех, кто пытается встать у нее на пути. Было бы большой ошибкой держаться за "железный занавес". Поэтому с нашей стороны не было никакого давления на правительство ГДР.

В том, что объединение было мирным, что этот процесс не привел к опасному международному кризису, думаю, решающую роль сыграл Советский Союз.

Когда события стали развиваться с неожиданным для всех ускорением, советское руководство единодушно - это я хочу подчеркнуть - приняло решение о том, чтобы не вмешиваться во внутренние процессы, которые шли в ГДР, что наши войска ни в коем случае не выйдут из мест своей дислокации. Я и сегодня уверен, что это было правильное решение.

Что позволило в конце концов преодолеть раздел Германии, кто, по вашему мнению, сыграл решающую роль в деле ее мирного объединения?

Михаил Горбачев: Решающую роль в объединении Германии сыграли сами немцы. Я имею в виду не только их массовые выступления в поддержку единства, но и то, что за послевоенные десятилетия немцы и на востоке и на западе доказали, что они извлекли уроки из прошлого, что им можно доверять.

А в том, что объединение было мирным, что этот процесс не привел к опасному международному кризису, думаю, решающую роль сыграл Советский Союз. И мы в советском руководстве знали, что русские, все народы Советского Союза отнеслись с пониманием к стремлению немцев жить в едином, демократическом государстве.

Хочу отметить, что помимо СССР взвешенность и ответственность проявили и другие участники процесса окончательного урегулирования германского вопроса. Я имею в виду страны антигитлеровской коалиции - США, Великобританию, Францию. Теперь уже не секрет, что у Франсуа Миттерана и Маргарет Тэтчер были сильные сомнения насчет темпов объединения. Все-таки война оставила глубокий след. Но когда все аспекты этого процесса были урегулированы, они подписали документы, которые поставили окончательную точку в холодной войне.

Вам выпало решать судьбоносную проблему мирового развития. Международное урегулирование германского вопроса с участием великих держав и других государств явило собой пример высокой ответственности и высокого "качества" политиков того поколения. Вы продемонстрировали, что это возможно, если руководствоваться - как вы это определили - "новым мышлением". Насколько современные лидеры держав способны решать мирным путем современные проблемы и как изменились за 25 лет подходы к поиску ответов на геополитические вызовы?


Берлинскую стену немцы разрушили 25 лет назад, в ноябре 1989 года. Фото:AP

Михаил Горбачев: Объединение Германии было не изолированным явлением, а частью процесса прекращения холодной войны. Путь для него открыла перестройка и демократизация в нашей стране. Без них Европа еще десятилетиями могла бы находиться в расколотом и "замороженном" состоянии. И выходить из такого состояния было бы, уверен, во много раз труднее.

Что такое новое мышление? Это признание того, что есть глобальные угрозы - а тогда это была прежде всего угроза ядерного конфликта, которую можно отвести только совместными усилиями. А значит, надо строить отношения по-новому, вести диалог, искать пути к прекращению гонки вооружений. Признать свободу выбора за всеми народами - и в то же время учитывать интересы друг друга, строить сотрудничество, налаживать связи, чтобы конфликты и войны в Европе стали невозможны.

Эти принципы легли в основу Парижской хартии (1990) для новой Европы, важнейшего политического документа, подписанного всеми странами Европы, США и Канадой. И впоследствии надо было развивать, конкретизировать его положения, создавать действующие структуры, превентивные механизмы, механизмы сотрудничества. Например, тогда предлагалось создание Совета безопасности для Европы. Я не хочу противопоставлять тогдашнее поколение лидеров и последующее. Но факт остается фактом: это сделано не было. И европейское развитие приобрело однобокий характер, чему, надо сказать, способствовало и ослабление России в 1990-е годы.

Сегодня приходится констатировать: налицо кризис европейской (и мировой) политики. Одна из его причин, хотя и не единственная - нежелание наших западных партнеров учитывать точку зрения России, законные интересы ее безопасности. На словах аплодировали России, особенно в ельцинские годы, а на деле не считались с ней. Я имею в виду прежде всего расширение НАТО, планы развертывания ПРО, действия Запада в важных для России регионах (Югославия, Ирак, Грузия, Украина). Буквально так говорили: это не ваше дело. В результате образовался нарыв, который прорвало.

Я бы советовал западным лидерам тщательно проанализировать все это, вместо того, чтобы во всем винить Россию. Вспомнить, какую Европу нам удалось создать в начале 90-х и во что, к сожалению, ее превратили за последние годы.

Один из главных вопросов, который стоит сейчас в связи с событиями на Украине - расширение НАТО на Восток. У вас нет ощущения, что западные партнеры обманули вас при разработке дальнейших планов в Восточной Европе? Почему вы не настояли на юридическом оформлении  данных вам обещаний, в частности, обещания госсекретаря США Джеймса Бейкера относительно нерасширения НАТО на Восток? Я его цитирую: "Не произойдет распространения юрисдикции и военного присутствия НАТО ни на один дюйм в восточном направлении".


...Тогда как сегодня украинцы занимаются постройкой новой стены, которая, по замыслу Киева, должна отделить страну от России. Фото:ТАСС

Михаил Горбачев: Вопрос о "расширении НАТО" в те годы вообще не обсуждался и не возникал. Говорю это со всей ответственностью. Ни одна восточноевропейская страна его не поднимала, в том числе и после прекращения существования Варшавского договора в 1991 году. Не поднимали его и западные руководители.

Обсуждался другой вопрос, который поставили мы: о том, чтобы после объединения Германии не произошло продвижения военных структур НАТО и развертывания дополнительных вооруженных сил альянса на территории тогдашней ГДР. В этом контексте было сделано заявление Бейкера, упомянутое в вашем вопросе. Об этом же говорили Коль, Геншер.

Все, что можно и необходимо было сделать для закрепления этого политического обязательства, было сделано. И выполнено. В договоре об окончательном урегулировании с Германией сказано, что в восточной части страны не будут создаваться новые военные структуры, развертываться дополнительные войска, не будет размещаться оружие массового уничтожения. Это соблюдается все эти годы.  Так что не надо изображать Горбачева и тогдашнее советское руководство наивными людьми, которых обвели вокруг пальца. Если была наивность, то потом, когда этот вопрос возник, и Россия поначалу "не возражала".

Решение США и их союзников о расширении НАТО на восток окончательно сформировалось в 1993 году. Я с самого начала назвал это большой ошибкой. Безусловно, это было нарушением духа тех заявлений и заверений, которые нам давались в 1990 году. Что же касается Германии, они были закреплены юридически, и они соблюдаются.

Для каждого русского человека Украина и отношения с ней сегодня больная тема. Вот и вы, как человек  на  50%  русский и на  50%  украинец, в послесловии к своей книге "После Кремля" говорите, что все происходящее сейчас в этой стране воспринимаете с огромной болью. Какие вы видите пути выхода из украинского кризиса и как в ближайшие годы будут развиваться в свете последних событий отношения России с Украиной, странами Европы, США?

Михаил Горбачев: На ближайший период все более или менее ясно: надо полностью выполнить все, что записано в минских договоренностях от 5 и 19 сентября. Пока реальная ситуация выглядит очень хрупкой. Прекращение огня постоянно нарушается. Но в последние дни создается впечатление, что "процесс пошел". Создается зона разъединения войск, отводятся тяжелые вооружения. Прибывают наблюдатели - от ОБСЕ, в том числе российские. Если удастся все это закрепить, то это будет огромное достижение - но только первый шаг.

Надо признать, что отношениям между Россией и Украиной нанесен огромный ущерб. Нельзя допустить, чтобы это превратилось во взаимное отчуждение наших народов. Здесь огромная ответственность ложится на лидеров - президентов Путина и Порошенко. Они должны показать пример. Надо снизить накал страстей. Кто прав, кто виноват - разберемся потом. Сейчас главное - наладить диалог по конкретным вопросам. Нормализовать жизнь в районах, пострадавших больше всего, оставив пока в стороне проблемы статуса и т.п. Здесь и Украина, и Россия, и Запад могли бы помочь - и по отдельности, и совместно.

Украинцам предстоит сделать очень много, чтобы в стране произошло примирение, чтобы каждый человек чувствовал себя гражданином, чьи права и интересы надежно гарантированы. Дело даже не столько в конституционных, правовых гарантиях, сколько в реальной повседневной жизни. Поэтому я рекомендовал бы помимо выборов как можно скорее начать работу "круглого стола", где были бы представлены все регионы, все слои населения. И где можно было бы поднимать и обсуждать любые вопросы.

Что касается отношений России со странами Западной Европы и США, то первый шаг - надо выходить из логики взаимных обвинений и санкций. По-моему, Россия такой шаг уже сделала, отказавшись от ответных мер после последнего раунда западных санкций. Слово за партнерами. Думаю, им надо прежде всего отказаться от так называемых персональных санкций. Как вести диалог, если вы "наказываете" людей, принимающих решения, влияющих на политику? Надо разговаривать друг с другом. Это аксиома, которую забыли совершенно напрасно.

Уверен, что как только диалог будет восстановлен, возникнут точки соприкосновения. Достаточно посмотреть вокруг - мир напряжен, общие вызовы, масса проблем, которые можно решить только совместными усилиями. Разобщенность между Россией и ЕС вредит всем, она ослабляет Европу в момент, когда глобальная конкуренция нарастает, когда другие "центры притяжения" мировой политики усиливаются.

Нельзя опускать руки. Нельзя втягиваться в новую холодную войну. Общие угрозы нашей безопасности не исчезли. В последнее время появились новые, крайне опасные экстремистские  движения, в частности, так называемое "Исламское государство". Обостряются проблемы экологии, бедности, миграции, эпидемий. Перед лицом общих вызовов мы можем снова найти общий язык.  Это будет нелегко, но другого пути нет.

Украина собирается строить стену на границе с Россией. Как вы считаете, почему так получилось, что наши всегда дружившие народы, бывшие частями одного и того же государства, вмиг рассорились и теперь могут быть разделены не только политической, но и материальной стеной?

Михаил Горбачев: На этот вопрос ответ очень простой: я против любых стен. Пусть те, кто планирует такое "строительство", одумаются. Наши народы все-таки, я думаю, не рассорятся. Мы слишком близки во всех отношениях. Непреодолимых проблем и различий между нами нет. Но многое будет зависеть от интеллигенции и СМИ. Если они будут работать на разобщение, затевать и усугублять свары и конфликты - быть беде. Примеры нам известны. И поэтому я призываю интеллигенцию вести себя ответственно.

Беседу вел Максим Коршунов

rg.ru


Смотрите также

Читать далее

Контактная информация

194100 Россия, Санкт-Петербург,ул. Кантемировская, дом 7
тел/факс: (812) 295-18-02  e-mail: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Строительная организация ГК «Интелтехстрой» - промышленное строительство, промышленное проектирование, реконструкция.
Карта сайта, XML.